Она вложила пальцы в его ладонь, снова удивившись сухому теплу, исходившему от руки неумершего. Его стихия — смерть, так почему же нет могильного холода и прочего ужаса? Только тепло прогретой солнцем за день земли…

Мир размылся слоями, обратившись в жаркий туман. Сквозь туман пролегла деревянная — дорожка — настил причала, упиравшаяся в дымное море. Когда — то, немыслимо давно, у причала покачивалась на туманных волнах деревянная лодка, ждавшая упыря Мальграша… Теперь лодки не было. Просто по причалу прошла тонкая трещина, по самой середине его, и трещина эта проросла ажурной стеной изумительно ровной, идеальной вязки. Крючком вязали, со знанием дела отметила Хрийз. А вот по ту сторону стены…

— Бабушка!

Крик увяз в тумане, как в вате. Стоявшая по ту сторону Грани женщина и вправду была очень похожа лицом на бабушку, но решительно ничего в ней не было от обыкновенной пенсионерки из славного города Геленджика. Рядом с нею стоял Олег…

— Олег? — глазам своим не веря прошептала Христина.

Олег кивнул. Он выглядел… так же выглядел, пожалуй. Прошедшие полтора года не сказались на его внешности ничуть. И что — то было в нём от Ненаша, что — то неуловимое, но присущее всем неумершим, к какому бы миру они ни относились.

— Олег, это как понимать?! — потрясённо спросила Хрийз.

Он слегка пожал плечами:

— Влюблённые девчонки охотно делятся своей силой. От них не убудет, а мне… критично.

— Мерзость, — кратко прокомментировал Ненаш.

— Ты просто не пробовал, брат, — невозмутимо прокомментировал Олег.

— Нашёл брата, — злобно высказался Ненаш, сунул руки в карманы и отвернулся.

— Нам надо было залатать брешь между мирами, — пояснил Олег. — Внутренних резервов не хватало… Да ничего с тобой бы не было! Может, проспала бы потом два дня и с мигренью недельку помучилась бы. Зато дыра была бы стабилизирована. Кто же знал, что ты сдуру провалишься!

— А я была против, как ты помнишь, — хмуро отозвалась женщина. — Только кто меня слушал?

Олег пожал плечами: виноват, извини. Раскаяния он, впрочем, не чувствовал.

— Сволочь ты, — сказала ему Хрийз горько, осознавая в какого гада была тогда по — детски, искренне влюблена. Ничего же святого, только… Долг, будь он проклят. Собственную первую любовь было невыносимо жаль.

Олег снова пожал плечами. Ему нечего было сказать, он и не собирался. Сволочь.

— Вот и встретились, девочка моя, — тихо сказала бабушка.

Хрийз приникла к стене. Стена пружинила, пальцы скользили, не достигая до сети какой — то сантиметр.

— Бабушка! — крикнула девушка. — Бабулечка, миленькая, забери меня отсюда!