Некоторое время Заграт молчал. Затем вздохнул и молча направился к двери. У самого выхода он замер, окинул самозванцев строгим взглядом и кивнул.

— Я понимаю, что сейчас вы не можете применить ко мне свои силы, поэтому мои рассуждения принадлежат только мне. Я хотел убедиться в этом именно так, потому что иначе у меня не было бы уверенности, что вы не заставили меня прийти к определенным выводам, — сказал он. Аэлин и Мальстен слушали, не перебивая. — Я вам верю. Поверил еще тогда, когда вы попросили взять вас на борт, но в тот момент вы могли применить свои способности, поэтому я должен был проверить. Продолжайте выполнять свою часть условий. Со своей стороны и со стороны своего экипажа гарантирую, что опасность вам не грозит.

На этот раз Мальстену удалось приподняться на локтях. Кровь остановилась, и расплата понемногу пошла на убыль.

— Со своей стороны мы гарантируем то же, — серьезно проговорил он. — Мы никому не хотим причинять вреда.

— Хорошо, — кивнул Заграт. — Отдыхайте.

Дверь за ним закрылась, и Аэлин прерывисто выдохнула, ноги ее едва не подкосились.

— Ох, боги… а он ведь мог…

— Мог, — кивнул Мальстен чуть более окрепшим голосом. — Но не стал. Нам повезло.

— Как ты? — Аэлин плотнее укуталась в покрывало и присела на край кровати своего спутника.

— Все в порядке.

— Знаю я твое «все в порядке», — хмыкнула она.

Мальстен нахмурился, прислушиваясь к собственным ощущениям.

— Нет, я серьезно. Мысленный контроль от физического отличается, и расплата за него, похоже, немного другая. Так что все уже хорошо.

Аэлин покосилась на подрагивающие руки Мальстена и накрыла правую ладонь данталли своей.

— Знал бы ты, как я каждый раз боюсь за тебя, когда это происходит, — сокрушенно прошептала она. — Если б могла, поменялась бы с тобой местами, только бы тебе не приходилось это испытывать.

— Не говори так, — Мальстен сел на кровати, заглянул в глаза спутнице и взял ее за руку.

— Почему?

— Потому что даже если бы это было возможно, я бы ни за что этого не допустил.

— Тогда, в деревне некроманта… — Аэлин опустила голову: перед ее глазами воскресли неприятные воспоминания о Филиппе, — ты был готов защищать меня ценой собственной жизни. Каждый раз, когда я меняла повязки на твоем плече, я вспоминала об этом, и мне становилось дурно. Мне страшно даже представить себе, что было бы, если бы Филипп убил тебя тогда, — она подняла взгляд и посмотрела в серо-голубые глаза данталли. Она никогда не предполагала, что когда-либо скажет иному нечто подобное. Воистину, Крипп играл с нею злую шутку.

— Он не убил, — на лице кукольника появилась неуверенная усмешка.