Голос колдуна звучал все дальше… словно призрачным эхом разносился по комнате. Киллиан чувствовал, что ускользает в забытье.
«Жар… разве может он стать еще сильнее?» — успел подумать он, ощущая, как вся его кожа начинает пылать огнем. А жар все нарастал и нарастал, и, казалось, он вот-вот выжжет все его тело изнутри…
Хотелось закричать, но сил не было даже на слабый стон. Тело при этом напряглось, как струна, руки сжали простынь… а затем наступила темнота.
… Сознание вырвалось из забытья не полностью — казалось, в реальность вернулась лишь часть его, которая могла только заставить тело слегка повернуться и позволить взбунтовавшемуся пустому желудку вывернуться наизнанку на пол несколько раз подряд. Снова чьи-то руки легли на плечи, когда Киллиан безвольно свесился с кровати, не в силах повернуться на спину.
Киллиан слышал отдельные слова, но не мог уловить их смысл. Все привычное ускользало от него, становилось неразличимым, непонятным. Сколько раз он так пробуждался? Он не знал.
Чья-то рука — Мелиты? — бережно пыталась помочь ему попить воды… вода обжигала воспаленное горло.
И снова провал. И снова пробуждение. Непрекращающийся жар в теле, ломота в костях. Темнота. И так по кругу. В редкие моменты сознание в который раз возвращалось в реальность, чтобы уловить обрывки диалогов, что велись поблизости.
— Колер расспрашивал меня о нем… я не знала, что отвечать.
— Ничего не отвечай. Пусть спрашивает
— Рано или поздно он не станет слушать отговорки и придет сюда.