Жюскин застонал.

Киллиан с каждым разом все меньше верил в силу своей угрозы. Ему казалось, что их пленник уже настолько измучен, что смерть может показаться ему избавлением. Будь он на месте Жюскина, возможно даже попытался бы нарваться на кинжал палача, лишь бы прекратить эти бесконечные муки.

— Будешь хорошим мальчиком, получишь хороший ужин, — более ласковым голосом произнес Киллиан. Если данталли и хотел запротестовать против подачек, то ни своим видом, ни словами знать об этом не дал. Желудок его громко заурчал, как по команде.

— Ты бы не швырялся обещаниями, которых не сдержишь, — поучительным тоном напомнил Иммар, злорадно улыбнувшись.

— Если он издохнет от голода, как он будет помогать с проверками? — огрызнулся Киллиан, добавив про себя: «безмозглый болван». Иммар притих, а Ренард, казалось, услышал его мысли и растянул губы в нехорошей улыбке.

Команда Культа заняла позиции. Бенедикт сделал шаг к пленнику.

— Давай, Жюскин, — скомандовал он.

Данталли поднял на него измученный взгляд. Несколько мгновений он изо всех сил пытался сосредоточиться на нем, затем вновь уронил голову на грудь и заплакал.

— Я не вижу… не понимаю… я не могу! — в перерывах между всхлипами запричитал он.

— Постарайся изо всех сил, — вкрадчиво шепнул Киллиан.

— Я стараюсь! Клянусь! — прокричал Жюскин, дернувшись так, что едва не напоролся на кинжал. Киллиан вовремя отвел оружие, чтобы не проткнуть данталли шею.

Зараза, — процедил он про себя, но вслух этого не произнес.

— Хорошо, — спокойно сказал Бенедикт. — Это хорошо, Жюскин. Мы вернемся через час, чтобы проверить это еще раз.

Жестом он указал своей команде на выход. Киллиан с удивлением понял, что Ренард тоже уловил это указание и двинулся на улицу вместе со всеми.

— Вы обещали еду! — отчаянно вскрикнул Жюскин. — Пожалуйста!

— Еду обещал Харт, — буркнул Иммар, — ему и разбираться с этим.

— Я разберусь, — нахмурился Киллиан, — когда закончим проверку. — Он похлопал данталли по плечу. — Ты понял, Жюскин? Когда проверка будет закончена, я принесу тебе еды. Хорошо?

Пленник лишь всхлипнул и продолжал жалобно плакать, пока команда покидала склеп.

Бенедикт приказал команде собраться здесь же через час, но новая проверка выявила те же результаты. Жюскин, как ни старался, не мог применить нити, несмотря на то, что на Бенедикте не было красных одежд. Киллиан начал всерьез опасаться того, что их пленник просто слишком измучен, и толку от него нет. Со следующей проверкой эта мысль только окрепла, однако на четвертый час Жюскин вдруг воскликнул: