Бенедикт кивнул.
— А ты будешь под присмотром Ланкарта, и, возможно, он сумеет помочь остановить перевоплощение, если изменения продолжатся. Разве этот вариант не лучше со всех сторон?
Киллиан скрипнул зубами. Бенедикт был прав.
— Я вас ненавижу, — полушепотом произнес Харт.
— Ты к этому привыкнешь.
Не говоря больше ни слова, Киллиан развернулся и зашагал прочь от Бенедикта.
В ночной тиши послышались слегка неровные шаги.
— Разрушить такие светлые мальчишеские иллюзии? — Ланкарт оценивающе цокнул языком. — Ты самое жестокое чудовище из всех, что я когда-либо видел, Бенедикт Колер.
— Стало быть, ты давно не смотрелся в зеркало, некромант.
— Я перестал нравиться себе в отражении с тех пор, как облысел, — хмыкнул колдун в ответ. — Подумать только, ты ведь действительно опасаешься за жизнь этого мальчишки, раз идешь на такие шаги. Мы ведь оба знаем, что ты и твоя команда легко бы нашла замену вашему пленному данталли. Ты мог предложить другую разменную монету, но предлагаешь эту.
— Я не хочу, чтобы Киллиан превратился в чудовище, — покачал головой Бенедикт. — Что поделать, если только удержав его подле тебя я могу рассчитывать на достижение такой цели?
Ланкарт усмехнулся.
— Должен признать, разменная монета достойная. Данталли редки, но Киллиан Харт в своем роде один. Разве могу я упустить шанс изучить такое сокровище?
— Он не твоя подопытная крыса, помни об этом, — сурово прорычал Бенедикт.
— Сам он себя именно ей считает, — возразил Ланкарт.
— Он успокоится. — Бенедикт сурово посмотрел на колдуна. — Стало быть, мы условились?
— С тобой приятно иметь дело.
Две фигуры, скрытые ночной тьмой, пожали друг другу руки, решая тем самым чужую судьбу.