— Ты не можешь простить мне мою скрытность, — вздохнула Кара. Это не было вопросом. — То, что я не рассказала тебе о своем прошлом. — Она повернулась к нему, глядя на него с непониманием и возмущением. — Но ведь ты мог выяснить все, что тебе хочется! Отар Парс мог сделать это для тебя. Да и кхалагари до сих пор могут: не думаю, что Арсад Хелли сильно уступает Парсу. Но ты не приказал им это сделать. Ты мог выпытать у меня информацию — в этом тебе нет равных. Но и этого ты делать не стал.
Бэстифар вздохнул и сделал к ней пару шагов.
— Мы знакомы столько лет, — качнув головой, сказал он. — Разве так постыдно хотеть узнать о тебе от тебя самой?
Кара обняла себя за плечи, чтобы унять дрожь. Слишком давно она не чувствовала себя такой беззащитной. Бэстифар положил руку ей на плечо.
— Ты обо мне все знаешь, — тихо сказал он, улыбнувшись. — Я сам рассказывал тебе. Отчего же ты не окажешь мне такого доверия?
Кара поморщилась.
— То, что было до изгнания, это… это плохие воспоминания, Бэстифар. Очень плохие. И я не хотела делить их ни с кем. Я была бы рада навсегда забыть их, как история Малагории забыла меня.
Бэстифар покачал головой.
— История Малагории не забыла тебя, Кара, — сказал он. — Ты была со мной с первого дня моего прибытия в Грат. Ты — часть истории Грата. Если это не помогло тебе перечеркнуть твое прошлое, что вообще на это способно?
Кара тяжело вздохнула и опустила взгляд.
— За этим я и пришла, — сказала она. — Я хочу рассказать тебе, кто я. Точнее, кем была до того, как встретить тебя.
Она посмотрела на Бэстифара и оторопела. Впервые она видела его лицо таким — оно вытянулось, глаза словно увеличились и, не мигая, смотрели на Кару.
— Как тебя звали? — тихо спросил он.
— Кара Абадди, — дрожащим голосом произнесла она. — Дочь Саида Абадди из Оруфа.
Глаза Бэстифара потеплели, и Кара поняла, что впервые с момента визита в Аллозию видит их такими. Подступающие слезы перехватили ей дыхание. Бэстифар коснулся ее щеки и улыбнулся.
— Приятно, наконец, познакомиться с тобой, Кара Абадди.
— Ты знаешь, что не должен меня так называть, — нервно улыбнулась она.
— Я подумаю над тем, чтобы отменить эту традицию, — сказал он. — Хоть на что-то же должен сгодиться этот несчастный царский трон.