— … должна заключаться в том, чтобы уничтожать реальных монстров, а не тех, кто просто ищет свое место в мире, как и люди. Мы не можем называть иных монстрами только за то, что они отличаются от нас…

Мальстен понимал, что еще немного, и он выдаст себя — носом пойдет кровь, и Аэлин поймет, что он только что сделал. Нужно было заканчивать быстрее.

— Грядет война, папа, — кивнула Аэлин. — Бенедикт Колер ополчился на Мальстена и готов сделать что угодно, чтобы убить его, даже если это значит пойти войной на целую страну. Он созвал воинов со всего материка, и скоро они нападут. И я собираюсь встать на сторону Бэстифара, папа. Я влюбилась в эти земли и понимаю, что хочу бороться за их свободу. Не понимаю, как ты мог не почувствовать того же, когда прибыл сюда! А ведь именно Бэстифар приложил много усилий, чтобы Малагория стала такой.

Грэг молчал, скованный невидимой силой нитей. Мальстен воскрешал в его памяти красоты малагорских земель и заставлял проникнуться всем, что говорила Аэлин.

Только бы получилось!

— Я знаю, что Бэстифар пытал тебя в камере. — Аэлин покачала головой. — Я не оправдываю то, что он с тобой делал, и никогда этого не оправдаю. Но факт остается фактом: ты явился к нему первый с намерением убить его.

Как создать в сознании охотника прощение к иному?

Мальстен попытался связать снисходительность, которую Грэг испытывал к нему самому, с образом Бэстифара. В голове данталли нарастало давление. Боль расплаты готова была вот-вот атаковать свою жертву.

— Пора прекратить эту вражду, — сказала Аэлин.

— Грэг, — обратился Мальстен, — я пообещал Бэстифару, что мы поговорим с тобой. Чтобы закончить твое пленение, нам нужна твоя помощь. Если ты выразишь готовность помогать нам или хотя бы готовность как можно скорее отбыть из Малагории, мы убедим Бэстифара, что тебя можно выпустить из камеры.

Мальстен попытался уловить мысли охотника через нити, но не сумел поймать, что он думает по этому поводу. Грэг тяжело вздохнул и озвучил свои мысли сам:

— Отбыть? — хмыкнул он. — Зная, что моя дочь собирается воевать за эту страну? — Он перевел пронзительный взгляд на Аэлин и качнул головой. — Айли, я… не могу до конца разделить твою любовь к этим землям, а особенно — твое понимание к Бэстифару шиму Мала. Но, — взгляд переместился на Мальстена, — если Крипп решил так подшутить надо мной и позволил моей единственной дочери влюбиться в данталли и принять сторону аркала, как я могу разрушить ее счастье своими намерениями? Если аркал готов выпустить меня и довериться мне, наверное, я… должен быть сговорчивее.