Кабан нерешительно топтался, водя рылом и настороженно принюхиваясь, а охотник удивленно рассматривал девочку, ничем не выдавая своего присутствия. При виде дикой свиньи, ночная странница улыбнулась и подвесила маленькую луну на ветку, и, что странно, луна никуда не собиралась уплывать, а едва покачивалась среди желтых листьев.

«Какой же красавицей она вырастет!» — подумал Сумеречный Волк, ослабляя тетиву.

Освободив руки, будущая красавица порылась в сумке, которая висела у нее через плечо, и, найдя в ней искомое, бесстрашно двинулась навстречу кабану, протягивая ему что-то на раскрытой ладони. Животное вопросительно всхрюкнуло и отступило на пару шагов, однако, постоянно морщившийся пятачок выдавал его любопытство. В конце концов, любопытство пересилило, и кабан нерешительно сделал несколько шагов вперед.

Где-то совсем близко заухала и сорвалась с ветки сова, промелькнув над самой головой девочки. От неожиданности дитя громко вскрикнуло и упало. Ее резкие движения не понравились кабану, который резко нагнул голову, переходя к нападению. Не долго размышляя, Сумеречный Волк отбросил лук и, выхватив нож, бросился на животное.

Испуганная девочка могла только наблюдать, как не пойми откуда взявшийся темный силуэт набросился на истошно заверещавшую свинью. В бледном свете небольшого фонаря, она видела, как мелькает нож, уже совсем не блестящий, с хлюпающим звуком вгрызаясь в податливую плоть. С тонущего в темноте края поляны доносилось яростное хрюканье и свирепое рычание. Девочке было страшно, но все же она не могла закрыть глаза. Впрочем, ночь, вступившая в свои владения, надежно скрыла от нее бесславный конец лесного жителя.

Наконец, все стихло. Но дитя сидело на месте, не решаясь пошевелиться. И вот черная фигура отделилась от темноты и принялась медленно приближаться. Девочка стала отползать назад, пока не уперлась спиной в дерево, на котором висел ее фонарик, теперь его свет отчетливо освещал бледное — белее речной пены, — лицо с темными омутами глаз и разлохмаченные волосы, серебряным потоком стекавшие девочке на плечи.

Фигура, становившаяся все выше, неуклонно приближалась, отбрасывая на траву угловатую, страшную тень. В круг света, который маленькая луна отвоевала у темноты, вступил мужчина в запятнанной одежде. Но взгляд ребенка был прикован не к его багровому по самую рукоять клинку, с которого срывались тяжелые капли, а к узким глазам, сверкавшим лихорадочным светом, глазам дикого животного.

— Ты не знаешь, что детям опасно гулять ночью? — раздался хрипловатый, будто рычащий голос. — Иди домой! — рявкнул на нее Сумеречный Волк.