— Так уж и каждый, — хмыкнул я, вспоминая, что в обои мирах меня бросили отец с матерью.

— Ну, хорошо, не все, — согласился деревянный собеседник. — Но большинство адекватных. Изуди был одним из них. Он из кожи вон лез, чтобы сделать свою дочь счастливой. И ты сейчас хочешь это отнять?

— Нет, — покачал головой. — Но мы могли найти другой способ.

— Какой?

— Я не знаю! — снов вспылил. — Можно было бы договориться с Канон о чём-нибудь ещё. Переспал бы с ней, стал рабом, не знаю.

— О ком это вы?

Позади послышался женский голос.

Я обернулся и встретился взглядами с Рангику и Иоко. Женщины стояли на порожках и внимательно на меня смотрели.

— Ито-сан, неужто вы пьяны? — промурлыкала Иоко. — Уже говорите с обувью?

— Это бакэ-дзори, — я указал на сандаль. — Он живой. Иногда даже через чур. Любит сочинять непристойные хокку. Вам бы двоим понравилось.

— Да неужели? — удивилась она. — Я бы послушала.

— Запросто, — хмыкнул я и обратился к сандалю. — Ну, рассказывай.

Но тот молчал.

— Бакэ, уверен, у тебя есть новые стихи, — я присел на корточки рядом с ним и ткнул в деревяшку пальцем. — Говори уже.

И снова тишина.

— Да ты издеваешься?! — воскликнул я и резко выпрямился. — Кину на растопку печи, если не заговоришь!

— Ладно, ладно, — сандаль отпрыгнул от меня на пару шагов. От неожиданности женщины вздрогнули, а тот продолжал возмущаться. — Как грубо. Между прочим, это я выручил тебя при встрече с Пошоном.

— Да неужели? — я развёл руками. — Ты просто пошумел. Кстати, опоздал. Алхимик всё-таки забрал мою кровь.

— Твою кровь? — напряглась Рангику и подошла ближе.

— Да, не знаю, что ему от этого надо. Но я не смог сопротивляться.