— У нас нет настолько серьезных наказаний, чтобы впечатлить тебя. И ты путаешь страх с уважением, как и все люди, — вполне спокойно и даже без ехидства проговорил Дахот. — Ты судишь нас по своим понятиям, не пытаясь разобраться в наших истинных мотивах. Ты стала бы вредить своей семье?

— Нет, — опешила Таня.

— Вот и я не хочу вредить своей семье. Рассказав тебе какую-то из тайн леса, я нанесу вред моей семье. Так поступают непослушные дети, которым не нравится решение их родителей, но я-то не ребёнок, я понимаю, чем грозит лесу мое своеволие.

— Но я же…

— Что ты? Ты всего лишь человек, — приблизился Дахот настолько близко, что Тане пришлось отстраниться. — Ты даже представить в своем скудоумном умишке не можешь, какую связь поддерживают между собой хранители.

— Зачем мне вредить вам?

— Сейчас ты так говоришь, а кто знает, может, через пару лет ты заговоришь по-другому? Вы непостоянны и не умеете держать слово.

— Но ты ведь хочешь сказать…

Дахот засмеялся с наивности Тани.

— Хочешь… ищи сама тех, кому говорить не запрещено, на кого семья влияния не имеет. Я же против решения семьи не пойду.

— Мне бы выжить для начала.

Дахот загадочно улыбнулся и начал пропадать. Таня съела конфету и начала собирать осколки кристалла с пола. В мыслях был полный бардак.

* * *

Они тренировались на таких скоростях, что травмы стали привычным делом. Ушибы, растяжения, переломы и даже сотрясение мозга лечились прямо на месте. При ускорении сращивания костей было дико больно, и каждый раз Тане все сложнее было согласиться на лечение, но она терпела изо всех сил.

— У тебя как с оружием обстоят дела? — спросил тренер, залечивая Тане очередное растяжение.

— Умею шинковать овощи.

Брови мужчины поползли вверх.

— Я сам себе готовлю, — заметила недоумение тренера Таня.

— И это все?

— Отношения с острыми предметами и прочим барахлом у меня не сложились.