— Иди сюда, иначе все это бессмысленно, — позвал он. И Ева обернулась. Кот трепетно промакивал рассечение на кошкином бедре, сосредоточенно выискивая другие раны, угрожающие жизни Химари. — Ты же зашиваешь их, а не просто сверху плетешь? — поинтересовался он, подпуская неуклюжую Еву ближе.

— Да. Шью, — кивнула паучонок, касаясь пальцами самого края раны на кошкином бедре. Почувствовала, как паутина проникает в плоть, сливаясь в одно целое, и начала плести.

Он поддерживал ладонями края плоти, соединяя их вместе, а Ева латала, подтягивая нити потуже, попрочнее. Кровь пульсировала прямо под пальцами, била, слабея с каждым ударом.

Когда работа была закончена, а рана от бедра до колена была плотно затянута в паутину, Ева почувствовала, как покалывает пальцы. Резерв паутины на день кончился, все остальное организм станет высасывать из себя сам.

— А вот с этим я не знаю, что делать, — тихо прошептал кот, осторожно отворачивая порванный край кимоно на боку кошки. Огромная рана зияла гнойной чернотой, Еве показалось, что это внутренности ползут наружу. Оно пульсировало, кровь толчками стекала на полосатое полотно.

— Зашить? — просипела Ева, но не выдавила и звука, голос пропал.

— Она уже не так живуча, как раньше. И, я боюсь, — начал он, щурясь на трескучее пламя. Вынул нож Люции и протер о колено, — что она умрет окончательно. А я уже не смогу исправить это.

Ева не видела его лица, только смотрела, как он купает клинок в рыжем пламени, нагревая лезвие. Смотрела, как завороженная, и не могла поверить, что он может говорить об этом так легко. Как так? И почему так просто? Так спокойно? И что значит — не смогу снова исправить?

— И вы оставите ее умирать? — хрипло отозвалась Ева.

— Нет. Я снова буду ее спасать. Но не уверен, что смогу, — и он кивнул Люции. — Держи ее. Крепко держи, не бойся сделать больно. Она может очнуться. Я надеюсь на твое бессердечие, — отчеканил он каждое слово, удовлетворенно разглядывая идеально наточенное лезвие.

Но Люция стояла перед ним на коленях, склонив голову, и держала в ладонях россыпь маленьких запаянных пузырьков с оттисками крыльев.

— Это антибиотики. Все, что у меня есть, — высыпала их дрожащими руками ему на колени и резко поднялась.

Он криво усмехнулся, перебрал их пальцами.

— Драгоценный дар. Надеюсь, сработает, — кивнул, обернул один из пузырьков краем темного кимоно и надломил, крепко сжал в кулаке. — Ева, укрой Химари и готовься. Люция, держи.

Фурия едва не растянулась на кошке, придавив ее ноги, укрытые шатром, к земле и сведя раненные руки вместе. Кошка даже не дрогнула, все еще не приходя в себя.