– Этого человека, – опять сказал Родион, – разыскивает комиссар Паунд из Купален. И я весьма уверен, что это связано с ящиком, который он пытался тайком вывезти на судне. Я все узнал лишь вчера и хотел убедиться, прежде чем вовлекать тебя, Финн.

– Послушай, Родион, вот в чем соль. Тебя здесь не должно быть, – сказал Голл. – Я знаю все о беспокойном прошлом этого идиота. Но если он нужен Комиссару, пусть тот за ним придет. Никто его не остановит. Сам факт, что Том еще жив, намекает, что либо он выплатил долги, либо они изначально не были такими уж существенными.

Все удивились, когда заговорил Адам.

– Нет, он ждет, когда всплывет картина.

– Что? – спросил Голл, выражая всеобщее изумление. – Какая картина?

– Он не знал, что случилось с картиной, которую Сенлин у него украл, но сильно хотел ее вернуть. Очень сильно.

Сенлин посмотрел на друга, растерянно сморщившись:

– О чем ты говоришь?

– Я навлек на тебя все это. Когда ты сказал мне, что Комиссар заплатит целое состояние, лишь бы вернуть украденное тобой, я написал ему и спросил, сколько это. – Голос Адама был таким невыразительным, как будто он исповедовался под гипнозом. – Я должен был ее найти. И все. Я должен был вернуть украденное. Я и не думал, что он не знал, где ты находишься. Я не понимал, что рисую на тебе мишень. Когда он прислал того светящегося монстра, Красную Руку, чтобы выбить из тебя признание, я понял, что ошибся. Я написал Паунду, чтобы оставил свое состояние при себе. Мне оно не нужно.

Адам вздрогнул – и не смог унять дрожь.

– Но Родион прав, с Комиссаром нельзя договариваться. Он давит и берет свое. Я привлек его внимание. Он узнал, кто я такой, и быстро все выяснил про Волету. – Лицо Адама сделалось бледным как воск. Посыпались первые снежинки, такие мелкие, что от них замерцал воздух. – Я никогда не слышал таких угроз и даже вообразить себе не мог таких жестокостей, как те, которые он пообещал мне и моей сестре. Я должен был достать картину. – Когда Адам наконец-то встретился взглядом с Сенлином, который не мог поверить своим ушам, его лицо отразило обиду. – Но ты не говорил, где она. Я обыскал твою комнату и кабинет, я умолял тебя сказать.

– Я пытался тебя защитить, – пробормотал Сенлин.

Снежные тучи отражали свет портовых фонарей и светились оранжевым, как дым от мокрых дров. Всего-то секунду назад он и не думал, что однажды почувствует себя более одиноким. Его жена потерялась, скорее всего, навсегда. Эдит мертва, и Огьер тоже. Тарру не вырваться из рабства. Предательство Адама было венцом поражения. У Сенлина не осталось друзей.