Она так и смотрит под ноги. Притворяется, будто меня тут нет. Вижу по ее позе, я же не идиот. Она хочет, чтобы я ушел. А я не уйду. Не могу.

— Сара, это я.

Никакой реакции.

— Я видел твой дом и полицию.

Ничего. Не знаю, что еще сказать. Ляпаю первое, что приходит в голову, не успев подумать.

— Ты почувствовала? Ну, землетрясение? Тут она поднимает голову — и от ее числа меня накрывает знакомая теплая волна. Вид у Сары удивленный.

— Какое еще землетрясение?

— Ну, земля задрожала — час назад примерно. Я был на Оксфорд-стрит. Все попадали, а потом только смеялись, как будто ничего не случилось, а на самом деле случилось.

— Я ничего не почувствовала. Час назад я была здесь. Ничего не заметила.

— Я не сочиняю.

— Я этого не говорила.

Колючая. Это-то понятно, но она еще и несчастная какая-то. Надо до нее достучаться. Надо пробить ее барьеры.

— Что стряслось? — спрашиваю. — Что с тобой стряслось?

Она опять смотрит под ноги, но хотя бы разговаривает, и на том спасибо.

— Ко мне пришли из социальной службы. Они меня засекли.

— Во блин.

— Все еще хуже, Адам. Они заберут ее у меня. А у меня, кроме нее, никого нет.

— Ну они не имеют права…

— Имеют. И заберут. Я жила в наркоманском притоне — два торчка и дилер. Круто, да? А теперь мне некуда идти. Выходит, я бездомная.

— Можно вернуться домой.