– Давай сегодня я приготовлю, а ты закончишь?

Виньо благодарно улыбнулась ему и снова уселась на пол, а уважающий себя мастер отправился к рукомойнику. Кто же готовит семейный ужин, не смыв уличную пыль с рук?

– Почему ее вещи у тебя? – спросил он, шумно умываясь.

– Родственников у Тариши не осталось, а мы были подругами, – пояснила Виньо. – Комендант общежития Высшей Целительской школы предложила мне взять ее вещи, и я согласилась. Что-то оставлю на память, остальное раздам нуждающимся.

– Правильное решение! – похвалил Йож. – Одежду можно отдать в Народную больницу, туда постоянно бродяги и нищие попадают… А что там еще, кроме одежды?

– Тетради с лекциями, – принялась грустно перечислять гномелла, – походная фляга, несколько книг и учебников, блюдечко треснувшее…

– И все? – не дождавшись продолжения поинтересовался Йожевиж, который как раз приступил к приготовлению ужина.

– Еще старинный перстень и зеркало, – добавила Виньо, – только оно какое-то странное. Ничего не отражает.

– Это как? – удивился гном. Поставил на огонь сковороду и подошел к супруге. – Покажи.

Гномелла протянула ему круглое зеркальце.

Йоже заглянул в него и не увидел себя. Ничего не увидел, хотя амальгама была светлой. Он повертел зеркало и так, и сяк, но ситуация не изменилась.

– Действительно, странно, – согласился Йож и вернул зеркальце супруге. – Может, оно заколдованное?

– Покажу Вите, – кивнула та и подала мужу перстень.

По потемневшему от времени металлу вился орнамент, чьи плетения выдавали свой возраст. Багровый кабошон в навершии был размером с ноготь большого пальца. Взвесив украшение на ладони, Йож крякнул от удовольствия.

– Умели делать вещи в давние времена, скажи, Виньо? – произнес он, разглядывая орнамент. – Много лет ему… Дорогая вещица, такой место в родовой сокровищнице, а не в котомке бедной студентки.

– Тариша говорила, что родных у нее нет, а я не спрашивала о подробностях, видела, что ей это неприятно, – вздохнула гномелла. – Лишь один раз она мне открылась, когда рассказала, как погиб ее возлюбленный и откуда у нее тот шрам. Может быть, перстень принадлежал ее отцу или матери?

– Может и так, – Йож отдал перстень. – Покажи-ка ты его тоже Вите. Есть у меня некоторые сомнения…

Виньо вопросительно взглянула на него, однако гном махнул рукой.

– Сейчас не бери в голову, любимая! Скоро ужинать, заканчивай давай.

Гномелла послушно кивнула. Положила зеркальце и перстень на треснувшее блюдечко из весеречского фарфора, поставила блюдечко в комод, и занялась уборкой.