— Иди.

IV

IV

Π Король крыс

Π

Король крыс

Морская битва пылала большую часть ночи. Всего на борту кораблей находилось двенадцатеро нимродов и семеро аресов — ну и один стратегос — а значит, результат был предсказуем; вот только тварь оказалась воистину огромной. Ее непристойно развороченное тело покачивалось теперь на спокойных волнах океаноса, искрясь и посверкивая в чистом свете восходящего Солнца. Ихмет Зайдар глядел на труп, покуривая толстую гашишовку и опираясь на грубо вырезанный релинг. После ночного боя он все еще был несколько возбужден, все еще чувствовал на языке привкус дикой охоты, а в мышцах — напряжение безошибочного удара, энергию радостного насилия. В наложении стольких смертоносных аур керос сделался острым, будто пуриническая бритва, — говорили, что матрос с «Эвзулемы» до смерти истек кровью, в воодушевлении битвы прикусив себе щеку. Ихмет Зайдар обращался со спичками с предельной осторожностью. Мягкое тепло гашиша втекло в него голубым дымом, успокаивая нервы.

Морской змей протянулся больше чем на стадий. Мертвый, безвольно колышущийся на бирюзовых волнах, он казался теперь даже больше, чем во время битвы, ночью, тогда его видели лишь частично и на короткие мгновения — когда нападал. Ихмет никогда не слышал о твари, которая бы в одиночку напала на флот из семнадцати кораблей. Впрочем, никогда не слышал и о твари Воздуха, живущей под водой, — но это был какоморф настолько бесспорный, что Зайдар и не ожидал от его анатомии соответствия неким законам и правилам, некой элегантности формы; к тому же он точно — существо единственное в своем роде, и больше никто ничего подобного не встретит.

Ихмет слышал матросов, спорящих под палубой. Те говорили о «проклятии Чернокнижника». Нимрод усмехнулся в усы. Он не знал, сколько в тех предположениях правды, — но стратегос, конечно же, не упустил бы такую возможность подпустить сплетню. В конце концов, какова вероятность подвергнуться нападению океаносового какоморфа именно теперь и именно здесь, в абсолютной морской пустоте и в гладком керосе, где собралось шестнадцать крыс величайших сил мира? Истинная случайность — в нее-то поверить сложней всего.

Битва началась за полночь. «Филипп Апостол» находился на западном фланге скопища кораблей, а змей напал с востока, и даже после того, как подняли тревогу, понадобилась пара десятков минут, чтобы организовать оборону. Но эстлос Бербелек к тому времени уже объял их своим главенством, моряки перестали падать с вантов, корабли сомкнули строй, а пушкари принялись ворочать пиросидеры с большей сноровкой и уверенностью в себе. И все же, несмотря на двухчасовую канонаду в давящей ауре нимродов и аресов, змей не сдавался. Пробил днище «Шалабая», и, если бы не пара умелых демиургосов на борту, корабль пошел бы ко дну. Тварь атаковала всякий раз с другой стороны, выныривая перед самым ударом, — времени оставалось разве что на единственный выстрел, да и то — лишь с ближайших кораблей. Бербелек приказал взяться за гарпуны. Тварь рвала лини и раскачивала корабли. И все же это позволило вести более плотный огонь. Ей попали в голову, тварь начала истекать темной сукровицей. Тогда змей надулся, будто воздушная свинья, выскочил из воды, возносясь к звездам. В него метали гарпуны со всех кораблей, гремели пиросидеры за пиросидерами; Ихмет запомнил яростный рев, с котоым и сам он нажимал на спуск кераунета. В конце концов, аэровая морфа твари оказалась слабее веса соединенных с ней гарпунными линями кораблей, и какоморфа притянули назад на поверхность моря. Тут-то Ихмет, по приказу Бербелека, повел отряд с баграми, секирами и пилами; их сопровождали трое нимродов с соседних кораблей. Перескочили на колышущуюся, израненную спину твари и порубили ее вдоль позвонков от раскидистых рогов на квадратной башке до цветастого хвоста. Зажгли все корабельные лампы и гарьницы, трудились в ночи, в зареве желтого огня, от черного тела поднимались вонючие испарения, люди бродили в смрадном тумане, во взлетающих в небо кусках аэровых органов какоморфа, стопы скользили в липких выделениях, ноги по колено проваливались в желеобразные внутренности монстра. Бербелек все время следил за ними с мостика «Филиппа», никто не свалился со змея, никто не покалечился, никто не потонул.