В таких настроениях прошел год, пока я ждал Шелли. Я знал, что он приедет. Он писал мне иногда. Он говорил о неясных планах, о каких-то обществах, которые мы должны организовать. Он никогда не упоминал о той последней ночи в Венеции, но я чувствовал, хотя он и не говорил об этом в письмах, что он тоскует по тому, что я предложил ему тогда. Да, я был уверен, что он приедет. Между тем мы жили с Терезой очень уединенно. Я наполнил наш дом животными — собаками, кошками, лошадьми, обезьянами, павлинами; у нас был даже египетский журавль — кровь этих животных, как я обнаружил, не вызывала во мне желания.

Лорд Байрон замолчал и оглядел комнату.

— Вы, наверное, заметили, что я все еще люблю окружать себя домашними любимцами.

Он нагнулся и погладил голову спящего пса.

— Я был счастлив, — сказал он, — в этом дворце с Терезой, так счастлив, как не был счастлив со дня своего падения.

Лорд Байрон кивнул и нахмурился.

— Да, — сказал он, — я был почти счастлив.

Он умолк.

— Но однажды вечером, — произнес он наконец, — я услышал крик Терезы.

Он помолчал секунду, словно растревоженный воспоминанием, затем отпил из бокала и продолжил:

— Я схватил пистолеты и поспешил в ее комнату. Собаки на лестнице испуганно лаяли, птицы, хлопая крыльями, бились о стены.

— Байрон!

Тереза выбежала мне навстречу. Она сжимала грудь. Едва заметная ранка была на ее коже.

— Кто это сделал? — спросил я.

Она покачала головой.

— Я спала, — пробормотала она сквозь рыдания.

Я вошел в комнату и тотчас почувствовал запах вампира Но в воздухе витал еще какой-то, более резкий, запах. Я вдохнул его и нахмурился. Ошибки быть не могло. Это была кислота.

— Кислота?

Не отдавая себе отчета, Ребекка подалась вперед в кресле.

Лорд Байрон улыбнулся ей в ответ.