Полковник Роулинсон помедлил. Его худощавое загорелое лицо побледнело.
— На следующее утро, — полковник закашлялся, — мы нашли его мертвым… Бедняга застрелился.
— Застрелился? — не веря своим ушам, переспросил я.
— Пальнул прямо в сердце. Всю грудь разворотил, редко такое увидишь.
— Боже мой! — Я глубоко вздохнул. — Что же побудило его к этому?
— Именно это, капитан, мы и хотим, чтобы вы узнали.
В комнате стало вдруг очень тихо. Мне казалось, что проклятые индусские божества скалятся на меня со стен. В том, что мы столкнулись с настоящей тайной, я не сомневался. Я знал, сколь опасна разведывательная работа и какие храбрецы заняты в ней. Такие люди не имеют привычки стреляться, обезумев от страха. Что-то лишило этого человека душевного равновесия. Что-то… Но что? Я снова взглянул на Роулинсона:
— Вы полагаете, сэр, в этом деле замешаны русские?
Полковник Роулинсон кивнул:
— Мы в этом абсолютно уверены. — Он помедлил и понизил голос: — Две недели тому назад прибыл второй агент.
— Надежный?
— О, самый лучший, — кивнул полковник. — Мы зовем его Шри Сингх — Лев. Да, самый лучший.
— Он видел русских, — сообщил Пампер, склоняясь ко мне. — Сотни этих бродяг, переодетых туземцами, идут по дороге в Каликшутру.
Я нахмурился. Мне как раз кое-что пришло в голову.
— Каликшутра, — повторил я, повернувшись к Роулинсону. — Ваш первый агент, сэр, тот, который умер, говорил только о «Кали», насколько я помню. Не могло так случиться, что он имел в виду нечто иное?
— Нет, — заявил бабу, о присутствии которого я совершенно забыл.
— Прошу прощения? — холодно обратился я к нему, поскольку не привык, чтобы меня перебивали, не говоря уже о том, что это посмел сделать какой-то бенгальский канцелярист.
Но бабу, казалось, не смутил мой раздраженный взгляд; он нахально воззрился на меня в ответ и почесал задницу.
— Кали — богиня индусов, — растолковал он тоном школьного учителя, выговаривающего отстающему ученику, — а не название местности.
Подобное обращение привело меня в бешенство, но Роулинсон довольно резко поспешил вмешаться.