— Хури — профессор санскрита в Калькуттском университете, — пояснил он, словно оправдываясь.

Я взглянул на профессора, и. тот ответил мне равнодушным взглядом холодных, как у рыбы, глаз.

— Я всего лишь простой англичанин, — произнес я (льщу себя надеждой) с едким сарказмом, — и не притворяюсь ученым, ибо мой учебный класс — военный лагерь. Поэтому я попрошу вас растолковать мне связь между Кали, богиней, и Каликшутрой, названием местности, поскольку с готовностью признаю, что сам таковой связи не наблюдаю.

Бабу кивнул:

— С удовольствием, капитан.

Он поерзал в кресле, потом наклонился и взял в руки большую черную статуэтку.

— Вот это, капитан, — сказал он, ставя ее передо мной на стол, — богиня Кали.

«Слава Небесам, что я — христианин», — только и мог я подумать, ибо богиня Кали оказалась ужасным страшилищем. Черное как смоль туловище, в шести руках — мечи, язык выкрашен в кроваво-красный цвет. А изображена она была танцующей на человеческом трупе. И это еще было не самое худшее, ибо, присмотревшись получше, я разглядел ее пояс и гирлянду на шее.

— Бог ты мой! — непроизвольно пробормотал я.

С пояса свисали окровавленные руки, а гирлянда состояла из человеческих голов!

— У нее много имен, капитан, — прошептал мне на ухо бабу, — но всегда она остается Кали Грозной.

— Ну, в этом нет ничего удивительного, — ответил я. — Только взгляните на нее!

— Вы не понимаете, что может означать этот титул, — неприятно улыбнулся бабу. — Прошу вас, капитан, постарайтесь понять: ужас в нашей индуистской философии не что иное, как открытие абсолютного. То, что отталкивает, вдохновляет, то, что разрушает, может созидать. Когда мы переживаем ужас, капитан, мы познаем то, что в ведах называется ШАКТИ — вечная сила — женская энергия, лежащая в основе вселенной.

— Боже мой! Да неужели? Не скажите!

Сколько живу, никогда еще не слышал такой белиберды, и я откровенно дал ему это понять, но бабу нисколько не обиделся. Он лишь одарил меня еще одной масляной улыбкой.

— Попытайтесь взглянуть на положение вещей так, как глядим мы, несчастные язычники, капитан, — пробормотал он.

— А на какого дьявола мне это?

Бабу вздохнул:

— Страх перед богиней, ужас перед ее властью… для вас это все ерунда, но другие относятся к этому иначе. Чтобы познать врага своего, познай его мысли. Там-то и ждет вас богиня Кали.

Он медленно склонил голову и принялся бормотать про себя какую-то молитву. И вдруг бабу изменился буквально у меня на глазах. Чертовщина какая-то, но он неожиданно словно превратился в солдата, полного самообладания и холодного рассудка. Следующие слова его прозвучали так, будто он отчитывал начальников штабов: