— Проходите же, — прошептал Полидори мне на ухо.

Я обернулся. Совсем забыв о его присутствии, я теперь почему-то не считал его опасным. Вместо этого мои мысли занял какой-то более значительный источник страха, который, словно бог в древней святыне, ждал меня по другую сторону.

Я зашел за полог. Если предыдущая комната была прекрасна, то эта — во сто крат прекраснее. Я сжал кулаки, намереваясь не поддаваться ее великолепию, сохранять рассудок и свои аналитические способности. Пред собою за столом я увидел девочку, сосредоточенно замершую над шахматной доской. Я узнал ее по нашему предыдущему посещению вместе со Стокером. Девочка вдруг взглянула на меня.

— Привет! — сказала она без тени удивления на лице и вновь вернулась к шахматной доске, сделав ход ферзем, сняв с доски короля и осторожно положив его в ряд с другими фигурами. Затем она одернула юбочку и, улыбаясь, повернулась на стуле.

Я проследил за ее взглядом и обнаружил, что на диване сидит Джордж, изучая какую-то карту. Я сделал шаг к нему, он поднял голову и уставился на меня.

— Боже! — вскричал он, — Джек! Все-таки вы приехали сюда!

Он поднялся было поприветствовать меня, но его словно что-то остановило.

И Джордж, и девочка смотрели на что-то. Что именно — я не мог различить: то ли на тени, отбрасываемые алыми язычками газа, то ли на тяжелые испарения ладана, курившегося в воздухе комнаты. На секунду мне показалось, что я стал жертвой оптического обмана. Мне почудилось, будто я вижу золото и красный, густо-красный цвет крови, кипящей, словно вода на большом огне. Я поморгал, потер глаза, и иллюзия исчезла. Вместо этого появилась женщина с золотым ожерельем на шее, в длинном красном платье. И хотя она оставалась в тени, я различал ее довольно отчетливо. У меня перехватило дыхание. Внешность женщины была ослепительна и необычна — никогда раньше я не видел такой красоты. Незнакомка подошла к свету и заглянула мне в глаза… И я примерз к полу.

Я сразу понял, что это Лайла, вспомнив, как Джордж писал мне: «…у вас бы тоже голова пошла кругом». Он писал это, опасаясь, что я ему не поверю, и вот я сам стою здесь, буквально остолбенев. Я боролся с ее привлекательностью, зная, что поддаваться ей нельзя, поэтому принялся изучать Лайлу аналитически. Было на что посмотреть! Она была одета по самой последней парижской моде: руки и плечи обнажены, красное платье плотно облегает талию и бедра. Двигалась она с прирожденной грацией. И все же, несмотря на то что она с легкостью носила европейскую одежду, это лишь еще больше подчеркивало ее иностранное, какое-то неземное происхождение. «Экзотичной» назвал ее Джордж, и такой она была — особенно здесь, в самом мрачном районе Лондона, среди сумятицы доков и складов, протянувшихся вдоль грязных вод Темзы.