Ему так никто и не ответил. Больше он не слышал этого голоса.

Опустившаяся на сад ночь заставила его вернуться в здание. Когда он проходил мимо сада, огороженного кирпичной стеной, он вновь услышал этот голос. И вновь он показался ему до боли знакомым.

Вы можете попросить мою дочь прийти и забрать меня?

Он не услышал шороха шагов: даже ветка не треснула под чьими-то неосторожными шагами. Но чем дольше он думал об этом голосе, который все еще звучал у него в ушах, тем больше склонялся к тому, что сам придумал услышанные им слова.

* * *

К тому времени как он добрался до прихожей, он продрог до костей, и ему пришлось до подбородка застегнуть молнию на своей водонепроницаемой куртке. Заметив отражение своего бледного лица с дикими глазами в одном из окон первого этажа, которое он освободил от ставен, он почувствовал отвращение к своему беспомощному состоянию.

Он устроился под окном, усевшись прямо на плинтус и натянув до плеч древнее грязное одеяло. Тело его сводило судорогой от страха, и единственным, что его хоть немного отвлекало от этого и облегчало его почти физическую боль, была его лютая ненависть к Юэну, Веронике и Джойс. Пока за грязными окнами сгущалась тьма, неприятное чувство ожидания постепенно переросло в ощущение того, что комната начала постепенно заполняться. С каждой минутой он все отчетливее чувствовал постороннее присутствие под крышей Хантерс Тор Холла – здесь определенно кто-то был, и их было много. Он старался убедить себя в том, что атмосфера этого странного покинутого дома так действует на его воображение. Но чем больше разумных доводов он пытался найти, тем крепче становилось это чувство: он ощущал легкое дуновение ветра на своем лице. Застоявшийся воздух начал двигаться, подхваченный неизвестно откуда взявшимися потоками. Создавалось впечатление, что их производили все новые и новые формы, появляющиеся из ниоткуда.

Он ясно услышал, как где-то за окном плачет мужчина. Это началось как раз в половине десятого, когда видимость стала уменьшаться на метр каждую минуту.

Как только утих плач, он отчетливо услышал еще два голоса, доносящихся с разных сторон.

Создавалось впечатление, что кого-то разлучила сгущающаяся тьма и они громко звали друг друга, пытаясь воссоединиться. Впрочем, эти шумы могли производить обеспокоенные птицы или даже звери: один раз ему показалось, что он слышал блеяние испуганной овцы.

Себ встал и включил фонарь. Направил луч на широкое окно, под которым сидел, чтобы убедиться, что снаружи никого не было. Но в свете фонаря он увидел какое-то бледное пятно.