В свою защиту хочу сказать: мои ассоциации с вашей «организацией» нервировали меня самого куда больше, нежели я это показал на бумаге. Разве не этого вы хотели: прославить чудеса вашего дорогого Мастера и его знаменитого общества проекционеров в интерпретации моего воображения?

Вы это и получили – правду. И кое-что на закуску: ваш Мастер всегда заявлял о своей собственной менее известной «работе», так вот – кроме изменения нескольких имен и цвета волос – все остальное в моей книге – истинная правда. Вся правда. Я даже не стал бы называть ее художественной литературой. Я бы назвал ее отчетом о своем необычном жизненном опыте.

– Вы хотите сказать, что… – произнесла Венди с искаженным от злости лицом, выражение которого не менялось с того момента, как она постучалась в мою дверь, сжимая в руках рукопись. – Вы потратили шесть месяцев… Шесть месяцев мы ждали и ждали эту книгу, и вдруг вы преподносите это… Эти «Желтые зубы»? И на чьи это зубы вы намекаете?

Я откашлялся, чтобы прочистить горло.

– Ну, что ж, Венди. Обычно на создание романа у меня уходит чуть больше года. Но, исходя из того, что вы чрезмерно давили на меня, постоянно напоминая о срочности и нехватке времени, учитывая исключительность книги, которую я писал, не говоря уже о живом… слишком живом «материале», которым я был в избытке обеспечен со дня нашего первого знакомства, у меня было достаточно вдохновения и мотивации, чтобы закончить этот труд как можно скорее. Мне также было даровано моим издателем разрешение развить такие детали, как зубы, и тому подобное.

Венди сплела свои пальцы в нечто похожее на костлявое месиво и затрясла этим пучком костей перед моим носом.

– Но вы даже не изменили все имена! Вы остались тем, кто вы есть. Вы. Вы включили себя в эту историю! А эта книга должна быть не про вас, а про него и про труд всей его жизни. Это неприемлемо. Это совсем не то, что мы просили. Это не то, что от вас требовалось.