Мне самому эти слова показались сухими, казенными, неискренними.

Вопрос Матвеева задел самую чувствительную струну моей души. Если бы я только знал, зачем был некогда отмечен молнией! Если бы только я знал, как правдиво ответить Матвееву!

– Не спрашивай, почему я здесь, – пробормотал с болью. – Какая-то сила ведет меня – сила, которой я не знаю названия и цели ее не знаю, остается только верить, что я действую во благо!

– Сей на благой земле, сей и на песке, сей на камне, сей при пути, сей в тернии: все где-нибудь да прозябнет и возрастет, и плод принесет, хотя и не скоро, – вдруг проговорила Анюта, глядя на меня сияющими глазами. – Так рек батюшка наш Серафим, и нам нужно только следовать его завету.

– Ну что ж, – c обреченной улыбкой кивнул Матвеев, – пусть будет, что будет. Утром все подробности обсудим.

– Да ты смеешься, дядя Коля?! – гневно взвилась Анюта. – Какое утром? Нынче ночью надо сделать то, что Митя предлагает! Неужели не понимаешь? Прошлую ночь упустили, так Гедеон со товарищи вам еще одни сутки у судьбы выторговал. Не иначе, сам Саровский Святой его надоумил. Но больше такой удачи не будет! Упустите ее – уже не поймаете!

Мы с Матвеевым невольно переглянулись. Нам и в голову не приходило то, о чем сразу догадалась Анюта: ее брат пошел на самопожертвование не только от отчаяния, но отчасти и для того, чтобы исправить свою и Матвеева ошибку, дать мне понять: он согласен со мной и отныне будет действовать по моему плану.

– Хорошо, – хрипло сказал Матвеев. – Я все понял, не кори, Анютка. Начинаем нынче же, – повернулся он ко мне. – Но ты скажи толком, что делать, а то у меня ум за разум от всего этого зашел!

– Сначала Анюта поговорит с Киприаном, – сказал я. – А потом нам нужно срочно повидаться с отцом Маркеллином.

И я улыбнулся им обоим так, словно был чужд страху и сомнениям, словно твердо верил в удачу.

Впрочем, это была чистая правда. Я ничего не боялся и был совершенно уверен в успехе!

Горьковская область, 1942 год

В «Хейнкеле-111», принадлежащем специальной авиационной эскадрилье «Гартенфельд» и вылетевшем с псковского аэродрома, их было четверо. Колдун, Купец, Монах и инструктор разведшколы штаба «Валли» в Сулеювеке.

Инструктору предстояло вернуться. Остальным – приземлиться в заданном районе, спрятать парашюты и дальше, до Горького, добираться самостоятельно.

Колдун должен был прыгать первым, чтобы показать пример Купцу и Монаху, которые не могли скрыть страх, хотя у каждого на счету уже было как минимум два тренировочных прыжка.