«Выходит, я ошибался?! И поведение Темных – не наша великая тайна, а всего-навсего осознанная необходимость?!».

Еще не убедившись в этом, а всего лишь предположив, Ян Грушницкий почувствовал себя настолько скверно, что перестал командовать наступление. Усевшись на первый попавшийся валун, некромант вперил взгляд в мокрую землю и начал размышлять над своими ошибками. А также над тем, как ему отвертеться от последствий содеянного.

Лишенные стимула к дальнейшим действиям, мертвецы сосредоточились на мясе, присутствовавшем в пределах досягаемости. Напасть на погрузившегося в горестные раздумья Яна им не позволял встроенный в заклятие воскрешения запрет. Поэтому Егор Киреев из обычного «съедобного препятствия» превратился теперь в объект, дотянуться до которого стремились все двадцать с лишним тысяч мертвецов. В ложбине образовалась чудовищная давка. Скелеты и зомби нечаянно отрывали друг другу головы и конечности, стараясь как можно быстрее очутиться рядом с источающим дивный аромат человеком. Горри и Олесю они воспринимали всего лишь как конкурентов в борьбе за эту добычу.

А конкурентов надлежало уничтожить…

Егор и его компаньоны даже заподозрить не могли, что моральная победа над главным врагом уже одержана, благодаря одному лишь факту их появления в Змиевской балке. Поэтому утроенное рвение, с которым вдруг принялись бросаться на них кадавры, некромант, упырица и черт приняли за результат действий Грушницкого.

«Ага, он почуял нас! – подумал Егор, которому приходилось теперь вертеться настоящим волчком, чтоб с прежним успехом отбивать наскоки жаждущих угоститься его мясцом покойников. – Что же ты, Яник, забыл о своем обещании? Не хочешь больше оставлять в живых единственного друга, с которым хотел разделить эту власть? Ну что ж… Значит, теперь и я не имею перед тобой никаких моральных обязательств».

– Эге-гей! – воскликнул Киреев, сокрушая новый десяток врагов. – Руби веселей!

Он больше не ограничивался применением в бою меча и жезла. Срывая с пояса глиняные кувшинчики магических бомб, Егор активировал их и зашвыривал далеко в толпу мертвецов. Взрыв каждого такого снаряда был равносилен производил тот же эффект, как если бы некромант поливал врагов волшебными лучами из жезла, вращаясь на одном месте. Бомбы уничтожали покойников в количестве пяти-шести десятков за раз.

Но, несмотря на это, врагов по-прежнему оставалось несколько тысяч. И натиск их становился все яростнее.

Скоро некроманту пришлось начать отступление. В результате он оказался на знакомом холме, который прежде несколько раз видел во сне. «Вот оно, сбывается, – мрачно усмехнувшись, подумал Егор. – И сны, и гадание Софии… Правда, последнее – еще не до конца».