Она растерла лицо, взгляд ее прояснился.

— Ой, есть не могу, правда.

Я опустил поднос на подлокотники, пригвоздив ее к месту, и салфеткой накрыл ее колени:

— Ну пожалуйста, чуть-чуть. Иначе расхвораетесь.

— Ей-богу, не хочется.

— Полно, вы обидите Бетти. И меня тоже… Ну вот, умница.

Каролина нехотя помешала в тарелке. Сев на скамеечку и подперев кулаком подбородок, я серьезным взглядом провожал каждую неполную ложку, которую она отправляла в рот, через силу заглатывая густышку. Однако, справившись с супом, Каролина порозовела. Голова болит меньше, сказала она, только во всем теле страшная усталость. Я убрал поднос и взял ее за руку, но она тотчас ее отняла, чтобы прикрыть рот, раздираемый неудержимой зевотой. Потом она отерла заслезившиеся глаза и придвинула кресло к камину.

— Господи, нынешний день точно страшный сон, — сказала Каролина, глядя в огонь. — Но это не сон, да? Мама умерла. Она мертва, похоронена, и так будет во веки вечные. Не могу поверить. Кажется, она у себя наверху, отдыхает… Я вот сейчас задремала, и мне привиделось, будто Родди в своей комнате, а возле моего кресла лежит Плут… — Она подняла растерянный взгляд. — Как же все это случилось?

— Если бы знать… — покачал я головой.

— Нынче одна женщина сказала, что, видимо, дом проклят.

— Что? Кто это сказал?

— Я ее не знаю. Вероятно, новенькая. В церковном дворе она с кем-то разговаривала и посмотрела на меня, будто я тоже проклята. Словно я дочь Дракулы… — Каролина опять зевнула. — Что ж я так устала-то? Хочется спать, и больше ничего.

— Значит, сейчас это самое лучшее. Вот только мне не нравится, что вы здесь совсем одна.

— Вы прямо как тетя Сисси. — Она потерла глаза. — Бетти за мной присмотрит.

— Она тоже измучилась. Позвольте, я уложу вас в постель. — Заметив, как дрогнуло ее лицо, я добавил: — Не в том смысле. Вы уж совсем меня за скотину держите. Не забывайте, я врач и постоянно вижу молодых женщин в постели.

— Но ведь я не ваша пациентка. Поезжайте домой.

— Не хочется вас покидать.

— А вы не забывайте, что я дочь Дракулы. Ничего со мной не сделается.

Она встала с кресла, но покачнулась, и я поддержал ее за плечи, а потом, отведя с ее лица русые волосы, взял его в ладони. Каролина устало прикрыла глаза. Как обычно, набрякшие веки казались влажными и голыми. Я их тихонько поцеловал. Руки ее висели вдоль тела, точно у куклы. Она открыла глаза и уже тверже сказала:

— Езжайте домой… И спасибо за все, что вы сегодня сделали. Вы так добры к нам… — Она запнулась. — То есть ко мне…