Был вечер, и детям предстояло купание в ванне. Сьюзан должна была мыть малышей, пока не подойдет и ее очередь искупаться в трех дюймах воды в паре с Брендой Проссер. Маврикий топтался на галерее, у лестницы, — он должен был следить за тем, чтобы дети после купания отправлялись прямиком в постели, — когда вдруг воздух прорезал панический вопль.

Магда Криббен, находившаяся на своем обычном месте, на стуле у двери ванной комнаты, мгновенно вскочила. Сверху Маврикий видел, как Августус быстрым шагом пересек холл, привлеченный шумом. Его шаги тяжело простучали по ступеням и мимо Маврикия. Лицо Августуса потемнело от гнева. Маврикий последовал за своим кумиром к открытой двери ванной, где Августус остановился так резко, что мальчик едва не налетел на него. Маврикий выглянул из-за плеча опекуна.

Бренда стояла рядом с ванной, вода стекала с нее на кафельный пол. Она была обнажена и дрожала, ее испуганные глаза уставились на съежившуюся в ванне фигурку. Магда ударила девочку по лицу, чтобы та прекратила плакать.

Обнаженная фигура в ванне оказалась Сьюзан, она стояла, согнув ноги и сгорбив плечи, а на ее пальцах, прижатых к низу живота, виднелась кровь. Кровь стекала и по ее ногам, окрашивая воду в ванне в красный цвет. Маврикий помнил всю эту сцену так, будто видел ее только вчера.

— Сьюзан ранена! — простонала Бренда, показывая на свою старшую подругу.

Маврикий был зачарован — но не видом двух обнаженных девочек, не маленькой грудью Сьюзан, а видом крови на ее ногах. Августус как будто примерз к месту.

— Прекрати, девчонка! — резко сказала Магда Бренде и оттолкнула ее в сторону. Глаза опекунши сузились, в голосе послышалось презрение. — Ты мерзкая, грязная девка! — рявкнула она на Сьюзан. Сорвав с металлического крючка влажное полотенце, она бросила его перепуганной одиннадцатилетней воспитаннице. — Возьми это! Промокни кровь!

— Что это такое, мисс? — боязливо спросила Сьюзан. — Я умираю, да?

— Разумеется, нет. — Ни малейшего признака сострадания не слышалось в голосе Магды, только гнев и отвращение. — Ничего с тобой не случилось.

— А почему у меня кровь идет?

— Потому что ты нечиста. Это обычная женская болезнь, проклятие Господа нашего, насланное на нас за первородный грех.

— Но я не грешила, мисс. Клянусь, я не делала ничего плохого!

— Ну так сделаешь. Ты слишком уж молода для менструаций. — Магда как будто выплюнула это слово, словно оно само по себе уже было чем-то чудовищным. — Ты безнравственная девчонка!

Августус наконец заговорил, и его голос звучал жестко:

— Ее следует держать отдельно от других, иначе ее нечистота замарает всех.