Бренда, забившись в угол ванной комнаты, негромко всхлипывала. Сьюзан отшатнулась от Магды и прижалась к кафельной стене ванной.

— Пожалуйста, помогите мне, — умоляюще произнесла та, взглянув на воспитателей.

Магда схватила ее за запястье.

— Идем со мной. У нас найдется местечко для грязных девчонок.

Она дернула Сьюзан к себе, и девочка, чтобы не упасть, шагнула вперед, все еще прижимая к низу живота краснеющее от крови полотенце.

Августус схватил девочку за другую руку, и Маврикий поспешно отступил от двери ванной комнаты. Брат и сестра выволокли согнувшуюся девочку наружу.

— Мое платье! — вскрикнула Сьюзан, волоча ноги по полу.

Августус и его сестрица лишь крепче ухватились за ее руки и потащили воспитанницу по галерее.

— Там, куда ты идешь, тебе не понадобится одежда, — насмешливо сказала Магда.

Остальные дети сгрудились у лестницы, ведущей в спальни, и ни один из них не осмелился сделать даже шаг в сторону галереи. Двое самых маленьких, Стефан и Пэйшенс, цеплялись за Евгения Смита, и оба плакали.

Маврикию никогда не забыть выражения бесконечного стыда на лице Сьюзан, когда ее, обнаженную, тащили мимо друзей, и он никогда не забудет чувства самодовольства, охватившего его самого, когда он плелся следом за опекунами, хотя и был более чем заинтересован состоянием девочки. Может, она как-то умудрилась порезаться? И что, кровь так и будет идти, пока Сьюзан не умрет?

Сьюзан непрерывно визжала, пока брат и сестра волочили ее вниз по лестнице и через большой холл, и пятна крови падали на пол, отмечая ее путь. Но Криббены не обращали внимания на отчаянные мольбы девочки — она поняла, куда ее ведут, и просила не делать этого. Маврикий остановился на галерее перед лестницей и наблюдал за ними. На суровом лице Магды отразилась мрачная злоба, когда Августус решительно шагнул вперед и в его глубоко сидящих глазах вспыхнула ненависть, а на тонкой нижней губе выступила пена. Именно в тот момент Маврикий, которому исполнилось всего двенадцать лет, но который был не только крупным, но и весьма умным и сообразительным для своего возраста, отчетливо понял, что в его опекуне таится безумие, едва прикрытое благопристойной внешностью, но готовое прорваться наружу в любой момент. Мальчику много раз приходилось видеть, как Августус впадает в ярость, но в этот вечер в темных глазах Августуса он заметил с трудом подавляемую жажду убийства. Маврикий ощутил это сразу, как только увидел взгляд опекуна, и его охватил глубокий страх, благоговейный страх. И чувства подсказали ему, что он всегда будет и бояться, и боготворить Августуса, даже после его смерти.