— До чего любопытная помощь, приятель, — ответил Макс. — Отказаться от четырех хорошо оплачиваемых ангажементов, даже не посоветовавшись со мной!

— Ладно, признаю. Я был не прав.

И голос наглеца внезапно пресекся в страхе, когда дуло ствола уперлось ему в лоб.

— Не стану с тобой спорить. Но вопрос в другом, старина, почему ты так поступил?

Гарри попытался перевести дух. Но ему это не удалось, и его голос звучал хрипло, когда он заговорил.

— Каков бы ни был ответ, разве он стоит того, чтобы меня прикончить?

— Безусловно.

В это мгновение Макс левой рукой взвел курок пистолета.

Гарри, охваченный страхом, прошипел что-то невнятное и зажмурился. Его лицо было воплощением смертельного ужаса. Словно сама Смерть стояла перед ним.

Через несколько мгновений, поняв, что ничего не произошло, он открыл глаза и уставился на моего сына. Тот возвышался над ним, с божественным презрением глядя ему в глаза.

Язык Гарри заплетался, и он едва мог говорить.

— Я тогда решил, что так ты скорей поймешь, что нуждаешься в моей помощи. Настоящей помощи. Я не хотел тебя обидеть!

И он взаправду захныкал. Пистолет по-прежнему был нацелен в его лоб.

«Хорошо, сын», — подумал я.

— Понятно. И именно из этих гуманных соображений ты позволил незнакомцу рыться в моей аппаратуре, пока я стоял на сцене? Напомню, это произошло в Филадельфии, — сурово продолжал Макс.

Гарри застонал. Дуло неумолимо смотрело на него.

— Да-да, ты прав. — Его голос звучал непривычно тонко. Он превратился в дрожащее повизгивание. — Я хотел, чтоб ты получил побольше денег.

— И для этого разрешил похитить тайны моего мастерства?

«О, вышиби ему мозги, сынок!» — мысленно молил я.

Губы Гарри дрожали. С трудом проглотив слюну, он выдавил из себя: