— У меня здесь около сотни работников, Билл, но никто, мать их, ничего не слышал! Я раньше слышал, как умираю лошади; слышал, какие звуки они издают, когда на них набрасывается стая голодных волков… Такие звуки разносятся очень далеко. Но то, что способно убить пять лошадей без единого звука — едва ли зверь или человек.

Лаутерс был полон скепсиса.

— Но монстр…

— Смотри, — произнёс Райан, вводя шерифа внутрь загона. На снегу и в грязи виднелись следы. — Прошлая ночь была тёплой. Наше чудовище оставило следы, и к утру они замёрзли.

Лаутерс внимательно изучил отпечатки.

Они были огромными и широкими.

Как раз как те, что он нашёл в доме Нейта Сегариса: гигантские, неестественные, с тремя пальцами, как у ящерицы, и шпорой на пятке.

— Вот и вещественные доказательства, шериф. Какие ещё нужны подтверждения?

Райан скрестил руки на груди и уставился на горы вдалеке.

— Восемь человек мертвы, Билл. И не случайные. Тебе же не надо напоминать, что было общего у тебя, меня и тех восьмерых? Существо убивает избирательно, очень избирательно. И если память мне не изменяет, прошёл ровно год с тех пор, как линчевали того краснокожего.

Лаутерс покачал головой.

— Это безумие.

— Безумие, — подтвердил Райан, — но это всё равно происходит.

Того индейца линчевали, и теперь его народ вызвал нечто, чтобы отомстить.

Лаутерс выглядел жалко.

— Что мы можем сделать?

— Во-первых, мы позаботимся о Лонгтри.

— Как? Наймём убийцу?

Райан качнул головой.

— Нет, об этом мы должны позаботиться с тобой лично. Мы же не хотим, чтобы кто-то потом трепал языком? Мы позаботимся о маршале сегодня ночью и закопаем его там, где его никто никогда не отыщет.