Нелли вычитала в какой-то книжке, будто кости у конных народов с малолетства кривятся ради удобства езды, но теперь-то Катя наверное знала, что уродство — цена не вовсе неизбежная. Разве цыганы худшие лошадники, чем эти… (Катя задохлась от злости, вспомнив стригунков) …эти окаянцы?! Куда как получше! А кто ж такое видал, чтоб цыган ходил враскоряку?! Свои на то секреты есть, особые.

Проковыляли! Катя вскочила, не разгибая спины, и рванулась вперед. У-фф! Можно отдышаться, теперь она в безопасности, если, конечно,

можно назвать безопасностью пребывание среди спящих ордынцев. Во всяком случае, она в становище. Дозорные, если углядят снаружи, примут ее за ойрота. Отчего б ойроту здесь не быть? Ворон ворону глаз не выклюет.

Катя огляделась. Ордынцы не сделали себе труда залезать ради отдыха в кибитки, валялись как попало — кто на кошме, кто на седле головой, а кто и прямо на земле. Ничем особо от ойротов спящие не отличались. Ближе к костру грудами валялись обглоданные кости. Зачем им собаки, подумала Катя злобно, сами хуже псов!

Ох, любопытно разглядеть получше кибитку. Верх, оказывается, обтянут тонкою кошмой. Кожа, набранная в несколько слоев, заменяет дерево везде, где только можно, а порою и где вовсе бы нельзя. Твердая, будто рог. Но больше трех человек в такую не заберется, где ж внутри место для походного очага? И как он устроен, что самое повозка не загорается?

Но Катя удержала себя, внутрь не полезла. Осторожно обойдя кибитку, она очутилась около самого костра, медленно, словно бы уже и нехотя, доедавшего последние бревна.

А шагах в трех, в угасающем малиновом мареве, сидел, спиною к Кате, тот самый человек, коего она приметила еще сверху. Вот те на! Не ордынец и не ойрот, в европейском платьи, с пегими волосами, забранными лентой в хвосток. Теперь было видно, что он пишет что-то на колене грифельком в толстенькой книжке с застежками.

Как же он здесь оказался? Вроде не похож на пленника, слишком уж спокоен. Делом вон занимается. Хотя, с другой стороны — волоса ему на себе рвать, что ли? Не связан. А куда ж ему, развязанному, тут бежать-то? Небось про Крепость и слыхом не слыхивал, думает, места необитаемые. Да и по хлипкому сложенью сразу видно, человек смирный, не вояка. Вот и не связали, пренебрегли.

Катя застыла в досаде. Шелестит и шелестит страничками, горя ему мало. Еще вить и вскрикнет, когда обернется, с такого бумагомараки станется. А ей выбирай между тем: либо выручай глупого бедолагу, либо ордынцев убивай. То и другое не получится.

Между тем второе занятие представлялося Кате куда как соблазнительнее. Давняя девочка Авдотья, быть может, и умела отличить, кто у ордынцев главный, Катя же просто поубивает сколько получится спящих. Хорошо бы так всех! Вот бы в Крепости подивились.