А в этот момент…

…Роман Викерс не увидел момента своей смерти. Когда он вышел из-за угла, старший лейтенант уже лежал на земле с раздробленной головой…

…Висельник сильными толчками рвал веревку…

…Тени в черных мундирах выскочили будто бы из воздуха…

– Котов, справа! Чингиз, сзади! – гаркнул Викерс и, не глядя, услышали ли его бойцы, успели ли, открыл огонь. – К бою!

По черным людям! По этим рылам! По жутким, вертким фигурам!

Ему казалось, что всю свою жизнь он готовился только к этому моменту. Все, бывшее до этого, было лишь подготовкой к последнему шагу.

Красноармейцы, рассыпавшись по улице, вели бой. В каком-то нечеловеческом восторге Викерс видел, как валятся в пыль черные фигуры. Как брызжет кровь – живая, настоящая.

А потом автомат щелкнул и заглох.

Роман вытянул нож и кинулся на ближайшего врага. Вцепился в черный мундир, чувствуя под ним твердое, будто каменное тело. Сунул клинком под ребра. Еще. И еще!

Человек зарычал, вскинулся, стряхивая со своей спины старшего лейтенанта. На миг Роман увидел красные, нечеловеческие глаза и зубы. Потом его отшвырнуло. Туда… к стене…

Но сознания он не потерял.

И ножа тоже.

Глядя на приближающуюся фигуру, он собрал все силы, опустил лезвие, зная, что самый верный удар – снизу. За краткие мгновения старший лейтенант Викерс успел увидеть достаточно, чтобы понять: на его группу напали не люди. Он сжался в комок, чувствуя, как по лицу течет горячая кровь, заливая глаза. Но нужно оставить силы для одного, еще одного удара!

Ш-шик!

И из груди черного вырос окровавленный кусок стали.

Красные глаза некоторое время смотрели непонимающе… а потом погасли. Позади немца стоял красноармеец, ловко вбивший трехгранный штык врагу меж лопаток.

Затем небо стало темнеть. Темнеть… И Роман почувствовал себя легким… легким облачком, стремящимся вверх. Только вверх…