— Volo, — твердо, словно и ей латынь не была в диковинку, ответила Параша.

А отец Роже продолжал допытывать их по-французски о любви и уваженьи, о верности и помощи до гробовой доски. А затем снова зазвучала латынь. Шуаны благоговейно молились, нарядные в расшитых своих куртках, и очень скромно глядел меж ними король Людовик в саржевом своем коричневом одеянии. Он тоже молился, стоял меж господином де Роскофом и Жаном Сентвилем. Оба его не видели.

«Святой король, дай им щастья насколько можно в нещасной стране!» — взмолилась Нелли. Людовик благосклонно улыбнулся ей, подходя к брачующимся. И улыбка не сходила с его уст, когда он стоял рядом с отцом Роже, связывающим их руки лентою епитрахили. Вот уж руки стянуты одним узлом. Король Людовик положил свою руку поверх сего узла.

Да видит ли его хотя бы отец Модест? Нелли обернулась к воде. Бог весть. Священник стоял, низко склонивши голову. Теперь она уже знала, что короля не увидит, когда вновь посмотрит на брачующихся. Так оно и вышло.

— Проповедь-то… Верно отец Роже ее на мессе скажет.

— Да уж скажет, понятное дело.

Параша и Мартен менялись уже кольцами, самыми простыми, серебряными. И те, о чем говорилось накануне, с трудом удалось добыть. Может и лучше, что серебро, вспомнилось Нелли из детских годов, чистый металл севера.

Над берегом пронзительно и громко разнесся птичий крик. Кричал не белый гоэлан и не черный корморан. Сие был крик совы.

— Синие на подходе!

— В укрытие! Отходим в пещеры!

— Эх, мессу-то не отслужу нонче! Быстрей, детки, надобно уж тогда вас благословить!

Параша и Мартен преклонили колени. Отец Роже торопливо осенил их знамением креста. Над расселиною загремели выстрелы.

— Корабль не может ждать! Кто знает, сколько их! — страшным но повелительным голосом выкрикнул господин де Роскоф. — С Богом, друзья мои, любимые мои друзья!

— Батюшка!

— Элен, все сказано меж нами! Лишняя минута может стоить чьей-то жизни. С Богом, драгоценный мой друг, не оставьте их, знаю, что не оставите! С Богом, Роман, с Богом, Катрин! Вперед!

Подхватив почти лишившуюся чувств Нелли на руки, отец Модест побежал по колено в воде к шлюпу. Кто-то из матросов, нет, оказывается Иеремия, бросил весла и толкал суденышко им навстречу. Перетащив Нелли через борт, отец Модест побежал обратно — настолько быстро, насколько позволяла вода, что удерживала ноги не хуже луговой травы. Куда?! Ах, конечно!

Шуаны стояли плечом к плечу вокруг отца Роже, обнимающего ковчежец. Нелли побоялась глядеть, с каким лицом он передаст его отцу Модесту, с каким лицом выпустит из рук своих.