— Мы будем ждать вознаграждения, жрица! Не забудь!

Я складываю ладони перед грудью и кланяюсь, как это всегда делала Аша. Филон отвечает таким же поклоном. Между нами мир пока что. Но я не знаю, как долго продлится такое перемирие.

— Ты ведь пыталась предупредить меня насчет мисс Мур? — спрашиваю я горгону, когда мы выходим на открытую воду.

Над нами плывут зернистые белые облачка, похожие на сахар, рассыпанный по полу неба.

— Некогда я знала ее под другим именем.

— Ты должна вообще знать очень много, — говорю я.

Горгона шипит, потом шипение переходит в глубокий вздох.

— Когда-нибудь, когда придет время, я расскажу тебе кое-что о давно минувших днях.

— Ты скучаешь по прошлому? — спрашиваю я.

— То были времена, когда был жив мой народ, — отвечает она. — Но я с любопытством жду будущего.

Когда я наконец возвращаюсь домой, в комнате отца темно, как в могиле. Отец беспокойно спит на влажных от пота простынях. Я собираюсь впервые воспользоваться магией после того, как обуздала ее. Я молюсь, чтобы это принесло пользу. Я уже пыталась исцелить отца, но потом поняла, что таким образом это невозможно. Я не могу с помощью магии управлять другими. Я не могу вот так вернуть его в прежнее состояние. Я могу только направлять его. Я кладу ладонь на грудь отца, на его сердце.

— Собери все свое мужество, отец. Напряги волю для борьбы. Это поможет тебе. Я обещаю.

Его дыхание становится чуть менее затрудненным. Лоб разглаживается. Мне даже кажется, что я вижу улыбку. Но, может быть, это просто игра света и теней. А может, могущество сфер действует через меня. Или это работает комбинация силы духа и желания, любви и надежды, алхимия, которой обладает каждый из нас, и каждый может ее применить, если только поймет, в какую сторону можно смотреть, не морщась и не моргая…

ГЛАВА 49

ГЛАВА 49

Это мой последний день в Лондоне перед возвращением в школу Спенс. Бабушка согласилась отправить отца в санаторий, на отдых. А завтра она и сама уедет в поместье и сможет тоже наконец отдохнуть. В доме суетятся слуги, укрывая мебель полотнищами ткани. Укладываются сундуки. Роскошные лондонские особняки пустеют до апреля и начала очередного сезона.

Сегодня мы должны в последний раз ужинать с Саймоном и его родными. Но сначала мне нужно сделать два визита.

Он удивлен, увидев меня. Когда я проскальзываю в его комнату сквозь маленькую дверь за занавеской, которую он мне показал, и дерзко сбрасываю с головы капюшон, он мягко замирает в ожидании, как ребенок, не знающий, то ли его высекут, то ли поцелуют в знак прощения. Но я пришла ни с тем, ни с другим. Это своего рода мой собственный компромисс.