43

В коровнике жарко. Анна-Карин только что помогала дедушке с утренней дойкой. Он уже пошел в дом, а она задержалась и ходит от стойла к стойлу, рассматривая коров, пытаясь впитать в себя их спокойствие.

В кармане жужжит телефон, но она игнорирует его. Это наверняка Юлия и Фелисия. Они не отстают от нее, хотя Анна-Карин сказала, что болеет.

Сегодня последний день рождественских каникул, и в первый раз со времен окончания детского сада она не знает, что ждет ее в школе.

Раньше она хотя бы знала, кто она. В каком-то смысле это упрощало жизнь. Она знала свое место. Ей было нечего терять, и она научилась с этим жить. Изменения могли быть только к лучшему, и она мечтала о том, как однажды освободится от навязанной ей роли в этом ненавистном городе. Теперь она боится как никогда. Боится вернуться к прежней жизни, боится остаться в новой.

После вечеринки у Юнте она перестала использовать свою силу на маме, и перемены произошли мгновенно. Теперь мама могла затеять выпечку посреди ночи, но была не в силах достать противни из духовки. Она сидела и курила за кухонным столом, пока булочки с корицей медленно обугливались. Она то обнимала Анну-Карин до боли, то кричала, что лучше было бы, если бы дочка никогда не рождалась на свет. Ее бросает из крайности в крайность — прежняя мама то и дело сменяется новой, — но обе стали хуже, чем были раньше.

Анна-Карин не может даже представить себе, что случится с сотнями людей в школе, на которых она воздействовала своей силой. Юлия и Фелисия — они что, будут то целовать ее туфли, то макать ее головой в унитаз?

Она слышит, как во двор въезжает машина и останавливается. Хлопают двери, слышны обычные радостные приветствия дедушки. Анна-Карин подходит к маленькому грязному окну и выглядывает на улицу.

Это приехал папа Яри. Он стоит и разговаривает с дедушкой, который протягивает ему гвоздодер.

В машине сидит Яри.

Анна-Карин не успевает спрятаться. Яри уже увидел ее. И его глаза расширились от ужаса. Как будто он боится Анну-Карин больше всего на свете.

Она отходит от окна.

Теперь она не сомневается. Решение принято правильно. Она никогда больше не будет пытаться изменить свою жизнь с помощью магии. Опасность не в том, что она не сможет контролировать свою силу. А в том, что она может перестать контролировать себя.

* * *

Мину спускается с насыпи и бредет дальше по глубокому снегу. Солнце, у которого едва хватило сил взойти, направляет на лицо Мину косые лучи, заставляя жмуриться. Скоро оно исчезнет за соснами.

Дыхание густыми белыми клубами вырывается изо рта, когда Мину выходит на заснеженную дорогу и начинает идти по ней.