Туннель метро

02:35

Туннель на глубине трехэтажного дома, по которому они двигались под умирающим городом, был проложен полвека назад и служил для технического обслуживания городских коммуникаций. Только пляшущий свет масленой лампы Паоло сдерживал приступ клаустрофобии у идущих. Свет скользил по бетонным стенам, расписанным граффити, отражался от тянущихся вдоль туннеля труб. Подошвы их обуви шаркали по цементному полу. Сверху капала вода, насыщая невидимые лужи, скрытые в вечной тьме. Франческа крепко сжимала руку мужа, борясь с нарастающим страхом. Поясница и плечи ныли от бремени ребенка, которому, возможно, так и не суждено будет родиться.

Спустя десять минут медленного продвижения вперед туннель соединился с линией 8-й авеню. По холодным, поблескивающим в свете лампы рельсам больше не мчались поезда, но и без того они представляли нешуточное препятствие при ходьбе. Повсюду валялись трупы крыс — мокрые комки шерсти с розовыми носами и окровавленными острыми зубами.

Франческа перекрестилась.

— Паоло! Дай мне вакцину, — попросила она у мужа.

Муж неуверенно посмотрел на Вирджила.

— Что ты думаешь? Можно?

— Это твое решение, сынок, — ответил старик. — Возможно, тебе следует помолиться.

Патрик хмыкнул и сказал:

— После твоего рассказа об Аушвице я не понимаю, как ты можешь предлагать ему молиться.

— Я считаю, что молитва поможет Паоло принять верное решение. Это их ребенок. Решение должен принять не ты, а они.

— А если Господь проигнорирует его молитву, как Он не хотел слышать твои молитвы? Что тогда? Ведь Господь не услышал молитвы шести миллионов человек, погибших во время холокоста.

— Я никогда не говорил, что Господь проигнорировал наши молитвы, — сказал Вирджил. — Просто его ответ был: «Нет».

— Очевидно, Господь и сейчас намерен ответить отказом. Думаю, что все эти люди с семьями, отходя ко сну в своих машинах, молились, чтобы чума пощадила их. То же самое можно сказать и о тех, кто умирает сейчас на улицах.

— Бог — это не глагол, Патрик. Чтобы его воля претворялась в жизнь, мы, и только мы, должны действовать. Молитва — это не просьба и не мольба, это искусство, овладев которым, можно общаться на более высоких духовных уровнях. Она имеет силу превратить человеческое эго в бескорыстный сосуд, способный принять в себя божественный свет. Свет — это…

— У нас нет времени выслушивать проповеди, — прервал его Патрик. — Франческа! Возьмите вакцину.