— Вот еще, буду я по карманам шарить! Потом ты же меня и засадишь. Да мне и не надо ничего искать, он мне паспорт показывал, когда садился. Народу мало совсем, а он вообще один в купе ехал, я хорошо его запомнила…

Да что это я! Дурой совсем с тобой стала! У меня же билет его есть, там все написано… Вот, гляди, место тридцать один, до Смоленска. Иванов Павел Дмитриевич.

— Что?! — ахнул я, но парень с женщиной на меня даже не глянули.

Зато огляделся, как следует, я. На той полке, где я до этого ехал, неподвижно лежал какой-то мужик в знакомом коричневом джемпере. Лицо мужика показалось мне тоже очень знакомым, но выглядело жутковато: обрюзгшее, бледное, отдающее синевой. На левой щеке — родинка…

Родинка?! Я схватился за свою левую щеку, но моя рука прошла через нее, как сквозь пустоту… Этот факт еще не успел отложиться в сознании, как я вспомнил еще об одной похожей родинке и перевел взгляд на вторую нижнюю полку, где ехал до этого Павлик. Но его полка оказалась пустой. Пустыми были и обе верхние полки. А на столике лежал раскрытый блокнот. Страница сияла девственной белизной.

— Ладно, накрой его, — сказал лейтенант. — На следующей станции отдадим. Сейчас вызову бригаду. — Полицейский достал рацию и забубнил: — Триста четырнадцатый вызывает сто пятьдесят девятого!.. У меня — груз двести…

А проводница меж тем накрыла с головой лежащее внизу тело коричневым одеялом.

«Плохой цвет», — подумал я.

Ольга Зинченко По ту сторону

Ольга Зинченко

По ту сторону

— И это при живом-то мне?

Вместо ответа Наташа подняла на него глаза, этого было достаточно. Скажи он, что это самые красивые глаза из всех, что ему доводилось видеть, Андрей бы, несомненно, соврал. Но они были хороши. В достаточной мере хороши.

Андрей не был профи по части глаз. Что касается всего остального… возможно. Глаза же, хваленые зеркала души, его мало волновали. Но тут он не смог отказать. Просто не смог.

— Все девушки гадают на святки — Она надула губки. — Ну пожа-а-алуйста.

— Ну не знаю, — продолжал упираться он, хотя им обоим было известно, что она победила, — А что мне за это будет?

— А с этим, — Наташа переплела руки, так чтобы в прорези кофточки показались сжатые груди, — мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Ладно уж, — потянул Андрей, хотя подобный поворот событий его полностью устраивал.

Он не верил в эти гадания на суженых-ряженых, но мысль о задуманном Наташей вызывала внутренний дискомфорт. Чье лицо она хочет увидеть там, в зеркальном коридоре? Но раз уж вырисовывается такая заманчивая перспектива, об этом можно поразмыслить в другой раз. Он притянул Наташу к себе.