— Можно было в банк сдать. Они принимают.
— Ты, пожалуйста, извини, что я на тебя вываливаю свои неприятности. Просто мне необходимо услышать от кого-нибудь разумное объяснение. В маршрутке наговорили гадостей. В булочной продавщица подала пакет, я только протянула руку, а дно лопнуло, и хлеб вывалился на прилавок. Я стою, как пришибленная, думаю, как бы мне живой до дому добраться…
— Ясно. — Марина вздохнула. — Эх ты, темнота с чернотой. Сегодня ж двадцать девятое февраля, Касьянов день. Это ты Касьяна рассердила.
— Чем я его рассердила?
— А я знаю? Если в этот день все наперекосяк, ляжь на диван, руки по швам, и не вставай.
— Нет, нет… Это ведь трусость, — безжизненным голосом произнесла Лара. —
— Да в конец концов! — В голосе Марины зазвенело раздражение. — От тебя муж сбежал из-за этих словечек! Ты у себя в библиотеке так говори, а не с нормальными людьми!
— Не сердись, — торопливо сказала Лара. — Придешь сегодня ночевать?
— Да ни за что! Ночью свет загорается, а потом гаснет. Жуть с ружьем…
— Мариша, я же тебе уже объясняла. У меня в спальне выключатель с реостатом. Это очень удобно, можно приглушить свет, когда захочешь. Он иногда мигает, но только если до конца не выключить. Ты же знаешь, у нас напряжение все время скачет. У соседа импортный телевизор сгорел.
— Напряжение, как же. А дверь в кладовку как открылась? И ветром по ногам. Чуть со страху не померла.
— Может, тебе показалось?
— Поганая квартира, — отрезала Марина — Зря ты на нее сменялась. Алкашиха, ну, которая до тебя жила, малого во сне задавила. Знаешь, да? Ладно, пока. Завтра из Турции должны новую партию привезти, звякну, может, купишь чего. — В трубке раздались короткие гудки.
В свою «хрущевку» с двумя проходными комнатами и тесной кухонькой Лара переехала три года назад. Обстановка была куплена еще на старой квартире мамой, которая пользовалась славой отличной портнихи и шила на дому. Заказчицы роем вились вокруг нее и уходили осчастливленными, и когда мама провожала их до дверей — такая невозмутимая, с благородно-сдержанной улыбкой — она казалась Ларе королевой в окружении подданных.
Ароматы, обволакивающие этих хорошо одетых и уверенных дам, стали для Лары символом благополучия. Она пристрастилась к дорогим духам и даже теперь со своей крошечной библиотекарской зарплата копила деньги, чтобы раз в год купить флакон «J’adore» Christian Dior или «Mademoiselle Сосо» от Chanel. Из модных ей очень нравился чувственный «Angel» Tierry Mugler, но она не хотела бы расстраиваться из-за того, что на каждом шагу от других будет пахнуть духами. Она цеплялась за старую привычку баловать себя роскошными эликсирами, как за спасательный круг в цунами, разбившем вдребезги прежнюю жизнь. При этом Лара все яснее понимала, что эти нестойкие эфирные субстанции — достойная метафора ее нынешних иллюзий. Нужно ли делать вид, что все хорошо, когда все плохо?