Изображения Бога были такими величественными и исполненными неземной власти, что Хэлена едва не склонилась перед ними. Она почти никогда не бывала в церквях, считая их средоточием скверны, которая пожирала Бамберг.

И вот теперь пришло время идти на компромисс. На компромисс не столько с чужой верой, сколько с самой собой.

— Подожди меня здесь, Ина, — сказала она своей спутнице, а сама поднялась со скамьи и двинулась к алтарю.

Предстоятель уже покинул зал. Возле алтаря теперь суетились монахи и церковные служки.

Хэлена шла вперёд, а навстречу ей шли люди с пустыми лицами. Они говорили о своих житейских мелочах, спешили, словно стадо, покинуть церковь.

Хэлена подошла к одному из священников или монахов, или как они здесь называются? Пришло время сделки не только с совестью, но сделки с самим своим естеством. Всё, чему её учили, бунтовало, но она была решительно как никогда. Даже если бы на кону стояла её жизнь, она не была бы так уверена в своём шаге.

— Да, дочь моя?

Хэлена собралась с духом и сказала:

— Я хочу поставить свечу за здоровье моих родителей.

… А потом она молилась чужому богу, которого всегда так презирала и ненавидела. Молилась неумело, перескакивая с одного на другое, но искренне, и чувствовала, что эта искренность поможет ей достучаться до небес. Она просила его освободить её родителей, даровать им жизнь и избавить от позора и обвинений. За это она готова была принять крещение, верить в него всем сердцем, благодарить до конца своих дней и даже уйти в монахини. На глазах её выступили слёзы. Она трижды повторила про себя молитву, чтобы быть уверенной, что бог услышит её.

Потом она вернулась к Беттине, ослабшая и опустошённая, словно после сильной ворожбы.

— Что с тобой? — спросила та, но Хэлена только покачала головой.

Вместе они пошли к выходу, медленно следуя в конце толпы прихожан.

— Здравствуйте, милая фройляйн, — произнёс приторно-учтивый голос прямо возле самого уха Хэлены.

Она обернулась. Перед ней стоял мужчина с чёрной бородой. Его острый, пронзающий взгляд показался очень знакомым.

Он поцеловал ей руку и выжидающе уставился, замерев, точно околдованный.

— Ну? — сказал он после паузы. — Вы не узнаёте меня?

— Кажется я видела вас… в ратуше? — с сомнением ответила Хэлена. Незнакомец ей понравился, и она не упустила возможности стрельнуть глазками.

— Совершенно верно, — кивнул тот. — Позвольте представиться — Вольфганг Эбенхольц.

— Хэлена, — коротко представилась она, благоразумно предпочтя не называть своей фамилии.