— Убили, — спокойно произнёс Ганс, сверкнув на Хэлену глазами. Уж точно это сделал он, и уж точно с превеликим удовольствием. Проклятый ревнивец, ублюдок, тварь…

Она уже открыла рот, чтобы высказать, выругаться, но Мать опередила её:

— Поганые фантазёры, которые не владеют своей головой, пишут трактаты, где решают, кого убить, а кого миловать! Всё бы ничего, да такие же дураки им верят! Мы сделали одолжение всему миру!

Хэлена стояла, опустив глаза. На них наворачивались слёзы. В отличие от Зигфрида Татцена, Вольфганг нравился ей. Нравился по-настоящему.

— Беттина говорила, что видела, как ты разговаривала с каким-то бородатым в церкви. По описанию он был очень похож на этого твоего демонолога. А я, старая дура, не поняла сначала, почему ты так за ним увиваешься, — Мать покачала головой. — Может быть это ты навела его на наш след?

— Нет, — испуганно произнесла Хэлена.

Старуха оценивающе посмотрела на неё, поскребла ногтями столешницу и ответила:

— Мы решили, — холодно сказала Мать. — Мы изгоняем тебя.

У Хэлены отнялся язык. Она стояла, прижав книжицу к груди не в силах вымолвить ни слова.

— Ты предала нас и нашу веру. Теперь, Лиса, тебе нет места в нашей общине и никто из нас не пустит тебя под свою крышу. Собирай свои вещи и уходи. Мы не будем тебя преследовать, потому что не держим зла на тебя, но и обратно не примем.

В душе Хэлены всё смешалось, она смотрела на Мать глазами, полными слёз. Рушились все её надежды когда-нибудь стать верховной жрицей, рушилось всё…

Она не выдержала, хлопнула дверью и побежала прочь.

Когда шаги Хэлены стихли и хлопнула входная дверь постоялого двора, Мать тяжело вздохнула и сказа присутствующим:

— Они нас всё-таки нашли. Нужно уходить.

— В Бамберг? — спросил Ганс, надевая перчатки. — На севере война…

— Мы вернёмся в Бамберг. Там последнее место, где инквизиция будет нас искать. Нужно воспользоваться суматохой, вернуть Эрику и отправляться на юг, подальше от войны.

* * *

Воины инквизиции собрались в одной из келий арнштадского монастыря. Монахи, узнав об их священной миссии, с радостью предоставили им кров и пищу. Отсюда шла слежка за ковеном, здесь они ждали удобного момента, чтобы ударить.

Близился вечер, оранжевое осеннее солнце уже начало заглядывать в высокие окна, окрашивая белёные стены в оранжевый цвет.

— Пусть Господь упокоит его душу, — сказал Кратц, сняв шляпу.