Выпив очередную порцию, я отправил гроб прямиком в рот, он оказался из пористого горького шоколада, и бросил сладострастный взгляд на пригорюнившихся марцепановых болванов, прикидывая, кого из них следующим положить на зуб. После недолгих колебаний выбор пал на черта — только я потянулся вилкой к фигурке Варфаламея, как плечо пронзила острая боль.

— Но-но, не лапай, ты свою часть торта уже доел, — над ухом раздался хриплый голос грифа. Он сидел, покачиваясь, острые когти, прорвав футболку, вонзились в плечо. Никаких пиастров. Я почувствовал себя почти что Прометеем, правда печень мне терзала водка, зато стервятники уже слетелись.

— Выражаясь фигурально, Шарик имел в виду кусок жизненного пирога, — уточнил черт, появившись из воздуха, и посмотрел на часы. — Осталось несколько оборотов стрелки. Мелкие, если не сказать ничтожные, объедки некогда огромного пиршества жизни.

— Надо же, — невпопад парировал я, наблюдая, как рядом с чертом из ничего возникла крыса, — мне думалось, что сегодня, отбросив ложный стыд, вы явите мне свои истинные лица — предстанете наконец-то в настоящем обличье, как и подобает по законам жанра.

— Ты нас явно с кем-то путаешь, — возразила крыса, — оборотни числятся по другому ведомству, а мы вполне себе реальные персонажи, единственные и неповторимые. К чему нам напяливать чужие маски — я ни за что в жизни не согласилась бы натянуть на себя прикид Шарика — у меня на пух аллергия, к тому же высоты боюсь до ужаса. В полете плачу и кусаю ногти — в качестве доказательства она зачем-то протянула вперед лапку, будто только что сошла с трапа самолета.

— А как же Наполеон? Ты же являлась к нему в облике белой лошади?

— Ты ей верь больше, — каркнул мне на ухо гриф. — Дунька врет, как семечки лузгает.

— Тогда я ничего не понимаю, — слова мои были обращены непосредственно к черту в надежде, что тот не выдержит и прояснит ситуацию. Однако мой лиловый друг никак не отреагировал на выпад в его сторону, он устраивался в кресле, которое Дунька вытащила из стены.

— Вместо того, чтобы питаться домыслами, — черт наконец соединил пятую точку с точкой опоры, — сходил бы ты, мон ами, чайку заварил. Да покрепче. Время печь торты и время их поедать.

Я не стал кочевряжиться, чаю так чаю, пошел на кухню, заварил им пойло крепости чифиря, пусть взбодрятся, кровь по венам погоняют. Вернувшись, увидел соратников, расположившихся полукругом, они листали книгу — я ее сразу узнал по обложке, обращенной ко мне. Тисненым шрифтом на ней синели буквы «Основы марксизма-шушинизма». Книжку, что мне прислали с посыльным, я прихватил с собой из квартиры Петруччо, но так и не удосужился заглянуть внутрь, предполагая очередной бред на тему альтернативной истории в стиле «Справочника пропагандиста».