Злата вырвалась, скатилась с кровати, дотянулась до ножа, Степанова подарка, замахнулась.

– Бей, – сказал и улыбнулся. – Меня не убьешь, а вот доктора своего запросто. Мне его тело больше без надобности. Сделано дело, одного раза нам с тобой достаточно.

Как же хочется замахнуться, вонзить нож по самую рукоятку в горло. Аж рука дрожит. Но нельзя, никак нельзя. Это ведь Дмитрий, его тело, пусть и ворованное. Значит, не его – себя. Так будет правильно, потому что с этой мерзостью в себе она жить не сможет.

– Убьешь себя, убьешь моего сына. – Он не смотрит на нее больше, даже спиной повернулся, но все равно все видит, все замечает. – А за сына я мстить стану страшно. Первым начну с твоего доктора, следом приду в детскую к девочкам.

– Это твои дочки! – Теперь она знает, видит то, что раньше не видела, чувствует, как стонет, ворочается этот дом под натиском черных сил.

– Мои. – А ему, человеку, который уже почти тень на белой стене, все равно. Он и думает уже о другом. О крови думает, о той, что капает с крыльев черных птиц на его голое тело. И вкус ее чувствует на своих губах. На губах Дмитрия… – Да только девки мне без надобности. Такому, как я, нужен сын. В моем роду сила наследуется от отца к сыну. А если еще и мать ведьма…