— Твоя работа?
Я кивнула и протянула руку, хватаясь за край бумаги.
— Но она еще не законченная, Питер. — Проговорила я, выхватывая рисунок. Он крепче сжал лист бумаги и покачал головой.
— Нет, твоя работа — удивительна! — Он перевел глаза с меня на бумагу, отдирая пальцы и кладя в сторону.
— Почему ты это нарисовала?
Он прищурился. Я поежилась от его пристального взгляда и пожала плечами.
— Рисуя, я не задумываюсь "почему". Я рисую, потому что хочу, потому что мне это нравится. Наверное — это мое второе "я". — Я покачала головой.
— Но это все каракули, ведь есть и другие творцы, которые рисуют куда лучше меня. — Я махнула на бумагу. — Я рисую как курица лапой!
Питер успел возразить, защищаясь. Он схватил листок и указал им на меня.
— Но это ты. То, как ты рисуешь, показывает настоящую тебя. И чем бы ты не занималась, танцами, рисованием, граффити, писанием книг, либо машиностроением, это говорит о том, что у тебя это хорошо получается. Ты это умеешь, а
главное, тебе нравится. Это главное, Кер. — Заключил он, сложив бумагу пополам и убирая её подальше от меня.
— Это всего лишь хобби, — прошептала я, — Только и всего.
Питер улыбнулся и указал на меня.
— Если после всего этого у тебя все еще не пропадет это хобби, открой свое картинную галерею. — Подмигнув, говорит Питер. Я открываю рот и смеюсь.
— Что, извини? — Питер пожал плечами.
— Я серьезно. Просто подумай об этом.
Я киваю. Как бы то ни было, но рисование для меня действительно хобби. Возможно, когда закончу школу… Однако это пока только в пределах мечтаний. А пока мне нужно разгадать эту загадку, состоящую из того, что есть, как предполагает Фил, у меня дома и из рассказа Раша про Мэгги. Что-то здесь не складывалось: откуда у нее такие крупные синяки, из-за чего, а главное — как они появились?
86 глава часть 2
86 глава часть 2
— Не трогай её, Питер! — Предупреждаю его, когда парень в тысячный раз вертит хрустальную балерину перед собой, подобно ребёнку. Он громко хохочет, а бедная кукла плачет внутри. Её фарфоровое личико потрескалось и покрылось глубокими трещинами. Она на миг замерла в пируэте и зависла в воздухе навсегда. Она была такая же тонкая, как балерина, стоявшая в пируэте, плавно расправляя пухлые ручонки. Губы в счастливой улыбке, а на ногах блестящие пуанты цвета тонкой слоновой кости перевязаны на концах ниточкой.