Я ничего не ответила, но казалось, Человек-Ворон даже и не ждал моего ответа или какой-нибудь реакции. Он сжал свои холодные тонкие кости на моем локте, и я запищала.

— Они просто потерянные души, которые ищут выход.

Его голос был холоден, как и он сам. Как и все это помещение. Хотя помещением это убогое место невозможно было назвать. Темное туманное место с обитаемыми потерянными душами детей.

— Ты, похоже, один из них, раз тоже так себя ведешь? — Шикнула я, бросая осуждающий взгляд на его руку на моем локте. Он остановился, освободив мой локоть, и его глаза-бусинки исчезли. В помещение стало на несколько градусов холоднее, чем было раньше. Теперь Человек Ворон был просто какой-то безликой тканью среди тумана, сливавшийся с окружающей средой обитания.

— Я намного ужаснее их. — Выговорил он.

"Ужаснее? Насколько? Настолько, что надо похищать невинных? Или же настолько, что нужно пугать людей и угрожать им?"

Но в реальности я не задала ему ни одного вопроса. Просто стояла и глядела поверх его призрачного лица. Он не дышал, не издавал каких-либо звуков. Нас окружила гробовая тишина, и лишь писк детей и шорохи голых ступней заключенных или же побеспокоенных душ через решетку не давали полного покоя. Я размяла локоть пальцами, надеясь, что следы его костей не останутся на мне навечно.

— Насколько?

Человек-Ворон развернулся ко мне, его еле видное лицо сморщилось. Вернулись глаза-бусинки, но сейчас они стали серого отблеска, гипнотизируя.

— Настолько, что могу убить человека, при этом даже не почувствовав боли или сожаления. Я просто робот и убить тебя сейчас, — из его рта вышло белое облачко, прототип настоящего куска неба, — не составит для меня особого труда.

Меня передергивает. Мне не хотелось умирать. Такого расклада я не ждала и не совсем в восторге от происходящего. Ком застрял в горле и не давал промолвить ни слово.

— Испугалась? — Надавливая на слабые места, говорит Существо.

— Правильно, бойся, потому что если это так, то ты ничего не потеряешь.

Он взглянул на меня серым отблеском, в ответ я покачала головой.

— Не из пугливых? — Говорит он, будто пробует на вкус. Его наигранность, как сожженная бумага на ветру, скользкая и сильно пропитывается в самые поры.

— Почему ты не убегаешь?

Я пожала плечами и теперь смотрела на потерянные души, на единственного, привлекшего мое внимание, мальчика с горящими глазами.

— Наверное, мною управляет любопытство. Это как твоя бездушность.

Человек-Ворон изогнулся и исказил гримасу, отстраняясь. Он махнул костлявой рукой.

— То есть?