— Ты это кому? Кому я не должен ничего делать? — парень выгнул бровь, глаза зорко оглядывали клетку. Но он не заметил Одиночку, стоявшего прямо позади него. Я покачала головой, сделав шаг вперед, отодвинула Йорки в сторону.

— Потерянной душе, которая говорит, что тебе стоит оставаться на месте и ждать здесь.

Мои ноги не несли меня, я ими не управляла. Я будто парила в воздухе, как мотылек. Одиночка вел меня, а я не сопротивлялась, спокойно плыла за невидимой путеводной ниткой. Йорки остался позади, жуткие стоны, беспокойство за других: за Питера, за Мегги, за Джен и маму. Всё исчезло и ушло на второй план. Перед лицом стояли только иссиня-чёрные глаза, которые без какого-либо стеснения и злобы глядели на меня из-под своих густых ресниц.

— Ты в опасности, — молвил малец, указывая на меня тонким пальчиком.

Я быстро кивнула и сделала еще один неуверенный шажок к нему, пока он скользил босыми ножками по незначительной берлоге в поиске чего-то, на его взгляд, ценного. Я бегло прошлась незначительным взглядом по месту, но кроме ржавой воды, растекшейся по твердому полу, повсюду старых, страшно изуродованных труб, на которых белым мелом нарисованы палки, как если бы кто-то считал дни до своего освобождения или кончины, я ничего такого не заметила.

— Возьми, но больше никогда не теряй.

Я обернулась к мальчику и глаза готовы были выпасть из орбит, когда я глазела на амулет, подарок Сэма.

— Откуда он у тебя? — с дрожью в голосе спросила, показывая на предмет в его ладошке.

Малыш замотал головкой; завитки на голове запружинили, кружась в воздухе. Другой ручкой он попытался дотянуться до моей и, аккуратно обхватив, сжал. Тут же морозный холод пробежался по коже, впитываясь до

самых костей. Отпрянув от него и выхватив руку, хмуро озиралась на него, пока до паренька не дошла сама суть загвоздки. Я перебегала с озадаченным взглядом с него на его кончики пальцев, но он лишь покачал печально головой и вздохнул:

— Все боятся этого. Ты не первая, кто замечает холод моих рук.

— Но почему они такие?

Мальчуган слабо улыбнулся, протянул ко мне руки и молча отдал амулет.

— Я потерянная душа, и со временем каждая душа леденеет. Мы постепенно превращаемся в камень, однако ты можешь нам помочь, выпустив нас. — Мальчик приблизился, одарив пронизывающе ехидной ухмылкой, и коряво протянул пухлый пальчик вдаль, но, все еще не разрывая зрительного контакта, разглядывал меня пораженную.

— Теперь ступай, время ограничено. Когда выйдешь из этого места, одень медальон и не снимай ни при каких обстоятельствах, ты услышала? — Я нервно сглотнула, чувствуя недостаток кислорода.