Гарри вряд ли слушал ее. Он думал.

— Сколько их? — наконец спросил он. — Шайтан их предводитель, а Шайтис вместе с ним. Но кто еще?

— Те, кто спаслись после битвы за сад, — ответила Карен. — Если они выжили в Ледниках.

— Я помню, — кивнул ей Гарри. — Мы говорили о них: Фесс Ференц, Вольш Пинеску, Аркис Прокаженный и их рабы. Всего-то горстка. А если и другие лорды выдержали пытку изгнанием, большая горсть. — Он выпрямился. — Но я пока еще некроскоп. И я опять спрашиваю: могут ли они использовать пространство Мёбиуса? Могут ли поднять на свою сторону мертвых из их могил?

“А ты, Гарри? Ты можешь?”.

— Наверное, Шайтан может, — ответила она. — И прежде всего потому, что он самый первый из Вамфири. С тех пор у него было достаточно времени, чтобы научиться. Возможно, он способен пыткой выведать секреты у мертвых.

— Но ответят ли они ему? — прорычал Гарри, его глаза при свете пламени горели, как рубины. — Нет, нет, я имею в виду не некромантию, а некроскопию! Некромант может “допрашивать” труп и даже древнюю мумию, а я говорю с самими душами умерших. И они меня любят; конечно же, они восстанут из праха, чтобы помочь мне...

“Ложь. Сейчас ты лжешь даже себе, некроскоп. Ты — Вамфир, Гарри Киф! Призвать мертвых? Ты не можешь, не можешь”.

Он встал на ноги.

— Я попробую.

И он отправился в предгорья Темной стороны, которые начинались ниже сада, в то место, где когда-то он призвал армию давно умерших тротов на битву с трогами Вамфири. Он попробовал говорить с ними на мертворечи, но только северный ветер ответил ему. Гарри знал, что они здесь и слышат его, но они хранили молчание. Они покоились в мире: к чему им теперь эта суета, которую затевает некроскоп?

Он вернулся в сад. Там были могилы — множество неухоженных могил Странников, которые пали в большой битве. Они тоже слышали его и хорошо помнили. Но они чувствовали, что что-то в нем изменилось, и это было им не по душе. А, Вамфир! Некромант! Этот человек или монстр знает слова, которые могут придать им ужасное подобие жизни — даже против их желания.

— И я сделаю это! — с угрозой произнес он, чувствуя их молчаливый отказ, их страх. Но внутренний голос говорил ему: “Ты хочешь быть, как Янош Ференци? Какова же теперь цена твоей “человечности”, Гарри?”

Он вернулся назад в замок, к Карен, и мрачно сказал ей:

— Когда-то... я мог командовать целой армией мертвых. Теперь же нас осталось только двое, ты и я.

— Трое, — раздалось в их головах рычание Обитателя так ясно, как будто он стоял рядом с ними. — Когда-то вы сражались за меня. Вы оба. Теперь мой черед.