— Когда она уехала?

— Позавчера, часа в три. Я еще удивилась: на юг едет, а без вещей. Хотя для них, богатых, все уже на месте припасено. Не чета нам, серости.

— Вот черт, еще какой-то брат появился! — в сердцах произнес Илья, заводя машину. — Она, несомненно, уехала с Осиповым, все сходится: кожаная куртка, джинсы, сам плюгавый… Но вот куда они подались? Ладно, едем к Ванину.

Они колесили по Москве не меньше часа. Покойный литконсультант проживал аж в Теплом Стане. Долго не открывали, и наконец из-за двери послышался ломкий голос:

— Кто там?

— Из милиции, — сказал Илья, — открывайте.

Дверь отворилась, придерживаемая цепочкой, в образовавшейся щели показалось лицо подростка лет пятнадцати.

— Документы покажите!

Он долго разглядывал удостоверение, потом, видимо, успокоившись, звякнул цепочкой и пропустил визитеров в квартиру.

— Приходили же от вас! — произнес он с хмурым недоумением.

— Приходили, да не те, — стараясь не напугать мальчишку, весело сказал Илья. — А мать где?

— На работе, где ж еще.

— Тебя как зовут?

— Фома.

— Редкое имя. Это в честь деда, что ли?

— Да вы проходите, — не вдаваясь в подробности относительно своего имени, пригласил мальчик. Илья и Хохотва вошли в комнату, видимо, парадную, и уселись на диван-кровать. «Довольно скромно, — отметил про себя Илья, оглядывая обстановку, — а теперь им придется жить еще скромнее. Конечно, литконсультант не ахти какая птица, но все же кормилец». Он взглянул на худого высокого мальчишку и неожиданно для себя проникся к нему жалостью.

— Так почему тебя Фомой назвали? — поддерживая шутливый тон, продолжил он.

— Далось вам мое имя. Каждому приходится объяснять, зачем да почему… Назвал отец так, и все.

— Ты не сердись, — неожиданно сказал Хохотва, — я понимаю, редкое имя иногда кажется непривычным для уха, вызывает шутки… Я по себе это знаю.

— А вас как зовут? — спросил мальчик.