У Андрея Голос спрашивал:

— Где Гермоген?

Голос пытался вести спор:

— Разве ты из Ключей?! Я знаю всех в Ключах, но тебя не знаю. Наверное, ты из другой деревни! Ты только притворяешься ключевским!

Голос провоцировал на действия:

— А ты сумеешь поднять этот камень? Думаю, не сможешь! А тот, который возле входа? Где тебе!

И рано или поздно Голос начинал уговаривать выйти:

— А ты выйди, парень, выйди! Так и быть, ничего тебе плохого не сделаю!

— Что, боишься?! — дразнился, обзывался Голос. — Поджилки трясутся, да?! Где уж тебе быть шаманом, глупая девчонка!

Всякий знал, что говорить с Голосом нельзя, ничего делать нельзя, а уж тем более нельзя выходить. Все, кто собирался в пещеру, видели тех, кто нарушил правила: безумцев с пустыми глазами и дико перекошенным ртом, из которого течет слюна. Все знали, что поутру придут те, кто ждет в трех верстах, в удобном месте, у источника. Все знали, что надо петь песни, вести разговоры с невидимым собеседником (не с Голосом). Но выдерживали-то не все…

После той пещеры-испытания, здесь все уже казалось чепухой. В темноте, приспособив глаза, Андрей Иванович шел, как по тайге, — по приметам, как велено отцом. Третий коридор… зал с падающей водой…

Нужное место все ближе.

ГЛАВА 23 Поиски пропавших

ГЛАВА 23

Поиски пропавших

18 августа 1999 года

Надо отдать должное Динихтису — он был очень деловым человеком, тут спору нет. И конечно же, он не мог не заметить обезумевшего вида Стекляшкиных, вломившихся в его ограду. Посетителей пошатывало после жуткой дороги; измотанные лица, синяки под глазами, одежда в небрежности. Что-то неуловимое в облике давало понять, что им плохо не только физически.

А Динихтис как раз обтесывал плашку, чтобы починить забор, в его желудке плескался литр борща, а юная жена пропалывала огород под бдительным оком супруга.