— Разумеется, — сухо сказал Таллентайр. Он посмотрел на чужое солнце, прикрывая глаза костлявой кистью, и глубоко вздохнул.

— Я все ещё надеюсь, что это сон, и я скоро проснусь, — мрачно заявил Стерлинг. — И тогда память о нем выветрится так же загадочно, как это всегда происходит с памятью о снах, и мне ничего от него не останется.

Сказав это, он поймал взгляд полускрытого листвой земноводного гомункула, неподвижно уставившегося на него. Он не мог успокоиться, ощущая этот странный взгляд, и думал о том, не может ли присутствие созданных им существ означать, что это все-таки сон.

— Весь мир становится сном, — сказал Глиняный Человек, — когда его населяют Демиурги и могут в любой момент лишить его подобия реальности.

— Они хотят, чтобы мы так думали, — вступил в разговор Таллентайр. — Я уверен, они хотят думать так сами. Но мы ещё не видели, чтобы их магические способности разворачивались в полной мере, и пока мы их не видели, то можем критически встречать их хвастовство. Оно по-своему убедительно, но это очень скромная иллюзия. Я не поверю, что её создатель имеет право притязать на богоподобное могущество, пока не сосчитаю звезды в его небе и не уверую, что это далекие солнца, огромные и недавно сотворенные.

— Звезды — это точки света, — возразил Глиняный Человек. — То, что вы выведете из их внешности, будет всего лишь ещё одной иллюзией. Вы знаете, что Демиурги существуют, и знаете, на что они способны. Неужели вы сомневаетесь, что они могут изобразить бесконечный звездный океан там, где нет ничего подобного, если захотят этого? Неужели вы действительно считаете, что ваш отказ боготворить их лишает Демиургов божественности?

— Они существуют, — просто сказал Таллентайр. — Они не такие, как мы, но они тоже беспомощны и скромны перед лицом Вселенной, которая находится вне их воображения. Раньше они могли считать себя богами, но теперь они знают, что неправы, и неважно, с какой силой они отвергают факт — он остается фактом.

— Это вы так говорите, — заметил Стерлинг. — И одновременно вы говорите, что они могут властвовать над нами, слышать наши сокровенные мысли, забирать нас из нашего мира в какую-то сказочную страну вроде этой. Если они делают все, что свойственно ангелам и богам, какой смысл отказывать им в почтении? Как ещё их называть, если не ангелами и богами?

Таллентайр посмотрел на него.

— Вы знаете, кто такой Фламмарион? — спросил он.

— Это французский астроном, который верит, что наши души способны перемещаться между звездами после нашей смерти быстрее, чем свет? Конечно, я слышал о нем.