И услышала позади себя крик, точнее, даже визг Лайама:
– Только не зеркало! Нет!
На кровати Маргарет рвала на себе волосы. Она так же содрогнулась от ужаса.
Лайам кинулся к Саре. Она обеими руками ударила его в грудь.
Он охнул от боли. Снова потянулся к ней.
Сара уклонилась. Схватилась за столбик кровати и, опираясь о него, метнулась к двери.
– Сара, подожди! Сара, ты не поняла!
«Какое жалкое однообразие!» – с горечью подумала она, удивляясь тому, что еще в состоянии чувствовать горечь.
Вниз по лестнице. Через две ступеньки. С шумом делая каждый вдох. Игнорируя боль в боку. Игнорируя боль в голове, позади глаз.
– Ты не поняла! – прокричал Лайам с верхней площадки лестницы.
Она не поняла! Не поняла, как он мог трахать собственную сестру?
Почему он трахал Маргарет?
Сара не обернулась. Она не хотела видеть, как он стоит там, наверху, совершенно голый, с темными, спутанными волосами, с кожей, блестящей от пота. От
– Господи, Лайам! О, Господи, Лайам!
– Я иду за тобой, Сара!
Это были последние слова, которые она услышала перед тем как рывком открыть дверь и выбежать из дома. Оставив входную дверь открытой, Сара помчалась вниз по обледеневшим бетонным ступенькам. Вниз, на тротуар. Бегом по тротуару.
По скользким серебряным улицам мимо нее катили машины. Она бежала мимо заиндевелых окон. На них висели сосульки, похожие на кинжалы.
Холодно. Весь мир сегодня такой холодный!
Сара побежала по студенческому городку, темному и пустому. Деревья дрожали в своих снежных шубах. Темные здания вокруг Круга сутулились под розовато-серыми снеговыми облаками, словно пытаясь согреться.