Холодно. Слишком холодно.
Сара не чувствовала ни ветра, ни снега. Она видела, что все вокруг побелело от холода, но сама она холода не чувствовала.
Онемела. Я уже совершенно онемела. Мой мозг. Мое тело. Мертвое, онемевшее.
«Я иду за тобой». От этих холодных слов Лайама по спине молодой женщины пробежала дрожь. Она обернулась, словно опасаясь увидеть, что он голый бежит позади нее по студенческому городку. Бежит по снегу и снова и снова зовет ее. «Ты не поняла!»
Довольно неуклюжая фраза для столь блестящего ума!
«Ты не поняла!» Прямо как персонаж в плохой комедии положений. Совершенно не похоже на всемирно известного филолога.
На всемирно известного филолога, который спит со своей сестрой и кричит: «Ты не поняла!»
– Да, я не поняла! – выдохнула Сара. – Да, я не поняла, Лайам!
Снег пошел сильнее. Резкие порывы ветра швыряли его во все стороны. Сара стряхнула снежинки с глаз и бровей.
На противоположной стороне улицы показался дом Мэри Бет. Длинный навес над входом засыпан снегом. Спиной к улице стоит мужчина в серой форме и разбрасывает по тротуару соль из ведерка.
Сара проскользнула мимо. Он ее не заметил. Под сапогами захрустели кристаллики соли. Скорее в здание. Молодая женщина скользит на мокром полу. Задыхается. Холод преследует ее и в доме. Она принесла его с собой.
Но Сара его не чувствует.
Она вообще ничего не чувствует.
Она звонит Мэри Бет шесть раз. Потом стучит в дверь. Сильно стучит онемевшими руками. Стучит и зовет. Стучит и зовет – пока не вспоминает, что Мэри Бет уехала. Мэри Бет в аэропорту.
Ее здесь нет. Здесь нет. Здесь нет.
Ну, конечно, ее здесь нет. Что это со мной?
Сара поворачивается спиной к двери. С усталым вздохом прислоняется к ней спиной.
Что же мне теперь делать?
Куда мне идти?