Сейчас Томми уже свыкся с потерей отца. А почти год после гибели Джима Мег частенько видела, как мальчик тихонько сидел у окна, погруженный в свои мысли, и щеки его были мокры от слез. В его сердце образовалась пустота, заполнить которую не мог никто. Джим был хорошим мужем и прекрасным отцом, так любил сына, что они составляли единое целое. Поэтому гибель Джима поразила Томми в самое сердце, а такие раны заживают нескоро.

И Мег знала, что только время может полностью излечить ее сына.

Снегопад усилился, сумерки перешли в ночь, видимость ухудшилась, поэтому Мег сбавила скорость. Даже наклонившись вперед, она могла видеть лишь двадцать ярдов дороги.

– Погода портится, – прокомментировал Томми с заднего сиденья.

– Бывало и хуже.

– Где? На Юконе?

– Да. Совершенно верно. В разгар Золотой лихорадки, зимой 1849-го. Ты забываешь, сколько мне лет. На Юконе я таскала нарты до того, как изобрели собак.

Томми рассмеялся, но лишь из вежливости.

Мег уже не видела ни широких лугов по обе стороны дороги, ни замерзшую серебристую ленту Сигерс-Крик справа от себя, хотя и различала сквозь снег узловатые стволы и голые ветви дубов, которые росли вдоль этого участка шоссе. Они указывали на то, что до "слепого" поворота, где погиб Джим, четверть мили.

Томми погрузился в молчание.

Потом, за несколько секунд до поворота, заговорил:

– Нельзя сказать, что я не могу обойтись без санок или лыж. Просто... я чувствую себя таким беспомощным с этим гипсом... словно... словно в западне.

Он использовал выражение "в западне", догадалась Мег, потому что ограничение подвижности тесно увязывалось в его сознании с воспоминаниями о смерти отца. "Шеви" Джима при ударе так покорежило, что полиции и спасателям потребовалось больше трех часов, чтобы вытащить его тело из перевернувшегося автомобиля: пришлось резать металл ацетиленовыми резаками. Тогда она попыталась оградить сына от самых страшных подробностей инцидента, но в школе его одноклассники, со свойственной некоторым детям наивной жестокостью, ввели Томми в курс дела.

– Гипс – это не западня, – возразила Мег, вводя джип в длинный, заметенный снегом поворот. – Он, конечно, ограничивает подвижность, но не держит на одном месте. К тому же ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

В первый, после похорон, день школьных занятий Томми вернулся домой с ревом:

– Машина стала для папы западней, он не мог шевельнуться, покореженный металл сжал папу со всех сторон!

Мег успокаивала его, как могла, объясняла, что Джим погиб при ударе, мгновенно, без страданий и боли.